Александр Козачинский - Зеленый фургон (сборник)

Времена те давно позади, а село Страсбург нынче именуется Кучурганами.

Долго прослужить в Мангеймском районе Козачинскому не удалось – в октябре его настигает месть членов партии, и его увольняют «в виду ареста Политбюро ОГЧК» и обвиняют в дискредитации власти. «Я надеялся получить благодарность, – писал Козачинский, – я считал, что оказал громадную услугу; и после бессонных ночей, после недель непрерывного труда – меня унизили, оскорбили. ‹…› Суд надо мной был жестокий и несправедливый: мне дали 3 года концлагерей без лишения свободы». Практика наказания в концлагерях начала отрабатываться советской властью уже тогда, но, к счастью, советский концлагерь 1920-х годов был мало похож на лагеря 1930-х – определение срока без лишения свободы означало, что осужденный являлся на работу к 10 утра, а по воскресеньям приходил к часу дня для регистрации. Злая насмешка пришедших к власти «слуг народа» – с осени 1921 года концлагерь находился в здании бывшего приюта Общества призрения неимущих и помощи нуждающимся, построенном стараниями Одесского градоначальника, полковника, графа Павла Павловича Шувалова. Находился приют, названный в честь Шувалова, в районе сегодняшней 1-й станции Люстдорфской дороги.

И хотя Александр Козачинский вскоре попал под амнистию, осуждение стало для него тяжелейшей моральной травмой. Однако нужно было выживать. И он снова идет на работу в милицию.

Наталья Панасенко, исследовавшая десятки томов материалов о деятельности угрозыска того времени, находящихся в Государственном архиве Одесской области, пишет, что «в анкетах, в графе “что побудило поступить в милицию”, чаще всего встречаются ответы: безработица, голод, без средств, отсутствие службы. Один написал: “Болной был”». А вот цитата из самого Козачинского: «…у советской власти совершенно не было специалистов по уголовному розыску. Специалисты были лишь из старого сыскного отделения, но их не только нельзя было привлекать к работе, но, наоборот, полагалось разыскивать и сажать. ‹…› больше всего в уездном уголовном розыске оказалось присяжных поверенных; на втором месте были гимназисты, затем шли педагоги, зубные врачи и прочие лица, отбившиеся от своих профессий, лица совсем без определенных занятий и, наконец, просто лица, искавшие случая поехать в деревню за продуктами. Среди них затерялась кучка пожилых рязанских милиционеров…». Именно из Рязани приехал в Одессу отчим писателя, Михаил Гаврилович Красников, ставший прототипом Виктора Прокофьевича Шестакова. Козачинский даже поселил Шестакова в тот самый дом на улице Базарной, 1, где жили в Одессе его мать, отчим и он сам.

1 января 1922 года Александр Козачинский был зачислен агентом 1-го разряда в 1-й район Балтского уезда, местечко Крутые, послужившее маленьким прототипом Севериновки; если говорить о национальном составе – тут жили украинцы, русские, молдаване, евреи, немцы, поляки. Типичный одесский «расклад». Служба не задалась с самого начала. Начальником милиции, «царьком, поработившим подчиненных и население», – именно так писал о нем Козачинский, – был бывший извозчик Ипатов, пьяница и сумасброд. «Страшно грубый и хитрый, – он подавил меня совершенно», – вспоминал Козачинский. Начмил немедленно втянул его в свою незаконную деятельность, и очень скоро Козачинский понял, что нужно бежать. Докладывать «наверх» было бесполезно – он уже имел горький опыт борьбы с системой.

Его сослуживец и товарищ Георгий Феч предложил бросить службу и поехать к нему домой, в Марьяновку Розальевской волости, которая находилась в Тираспольском уезде, входившем тогда в Одесскую губернию. Однако в увольнении им отказали, и они решили дезертировать. Уезжая, в отместку прихватили принадлежавшие Ипатову зерно, муку и несколько ряден, находившихся у них во временном пользовании. И вроде на новом месте все пошло хорошо, им обещал помочь секретарь волпарткома – но вскоре Козачинский и Феч были арестованы членом волисполкома Карповым. Выяснилось, что они дезертиры, зерно и мука украдены… Через несколько дней их отправили в Тираспольскую уездную ЧК, забрав предварительно зерно и муку – они были нужны самим членам волисполкома и милиционерам, проводившим дознание. В Тирасполе без «вещественных доказательств» они никому не были интересны, и их вернули назад. Вот фрагмент из показаний Козачинского: «За время моего отсутствия Феч успел войти в соглашение с волостными властями; они, разделив между собой взятое у нас, освободили его. Стармил Яроцкий за мое освобождение требовал у меня шинель, но я, не желая давать ее, дал понять Яроцкому, что если меня отправят в Тирасполь, то я их всех выдам; после чего документы мне были возвращены, а дело уничтожено».

Освободившись, Козачинский вновь оказался на перепутье – Феч не хотел держать его у себя, балтская милиция по-прежнему его разыскивала, ночевать в степи в марте было немыслимо. «Надеясь продержаться несколько дней», он решил отправиться в уже знакомое нам село Страсбург, где жил его знакомый Антон Шумахер. Через несколько дней Шумахер предложил товарищу свести его с людьми, которые могут многое.

У Козачинского не было выбора. Ему нужно было выживать в условиях революции, войны, смены властей, когда спасали только хитрость и сила.

Людьми, с которыми его свел Шумахер, оказались бандиты Иосиф Бургарт и Михаил Шмальц. Собственно, бандитами они стали во многом вынужденно, но факт остается фактом. У будущего Красавчика, конечно, был выбор: пойти под суд, умереть от голода и лишений либо стать членом банды. Третий вариант казался в то время самым привлекательным – не только для Козачинского. Это понимали все – недаром, когда он после задержания оказался среди бывших сослуживцев, они отнеслись к нему не как к преступнику, а как к человеку, попавшему в безвыходную ситуацию, в беду.

Для того чтобы понять, какими бандитами были Бургарт и Шмальц, достаточно привести несколько эпизодов из деятельности банды. И пожалуй, рассказать, как добропорядочные крестьяне-немцы стали преступниками. Началось все с того, что в родном селе их терроризировали и грабили односельчане Яшин и Пасевич. По приказу Пасевича, ложно обвинившего Бургарта в убийстве жены, был убит брат Бургарта. Кончилось все тем, что Бургарт и Шмальц убили Яшина и Пасевича, после чего им пришлось скрываться и пытаться зарабатывать незаконно. Они занялись мешочничеством, но их ограбила мнимая реквизиционная команда – весело было тогда на Одесщине. В отместку они убили председателя команды Слюсаренко.

В такую вот компанию и попал восемнадцатилетний Александр Козачинский. У главарей банды был к нему свой интерес – с его помощью они хотели устроиться на службу. Сначала они намеревались собрать денег на поездку в Киевскую губернию, где у Козачинского были родственники. Однако поездка так и не состоялась.