Ян Мортимер - Века перемен. События, люди, явления: какому столетию досталось больше всего?

Эти переводы появлялись параллельно с развитием систематического медицинского образования. К 1100 г. город Салерно в Южной Италии уже обладал репутацией центра медицинского образования – в основном благодаря инициативе епископа Альфана, организовавшего сотрудничество с Константином Африканским из Туниса; тот в конце XI в. перевел немало важных медицинских трактатов. В первой половине XII в. в Салерно составили программу обучения студентов-медиков. Она называлась «Артичелла» и состояла из «Исагогики», гиппократовских «Афоризмов» и «Прогностики», «Об урине» Теофила и «О пульсе» Филарета; к 1190 г. в него также добавили предисловие к Галену. Выпускники Салерно могли рассчитывать на денежные должности в королевских семьях Европы. Но феодалы более низкого ранга тоже могли воспользоваться присутствием медиков при дворе: по выражению Иоанна Солсберийского, у врачей «есть две максимы, которые они ни за что не нарушат: не обращайте внимание на бедняков и никогда не отказывайтесь брать деньги у богачей» [24] Stanley Rubin, Medieval English Medicine (Newton Abbot, 1974), p. 105. . Для менее богатых вскоре были разработаны специальные методы поддержки здоровья – режимы, – и им тоже стали учить в Салерно и распространять в форме поэм и назидательных текстов. Таким образом, хотя еще в 1100 г. мало кто достаточно разбирался в медицинских текстах, чтобы взять на себя ответственность за понимание и лечение болезней, к 1200 г. уже появилась небольшая, но растущая прослойка квалифицированных врачей, которые заявляли, что разбираются в системах, управляющих здоровьем организма, и готовы лечить тех немногих, у кого есть деньги на их услуги.

Навыки хирургов улучшались вместе с развитием медицины. В начале века хирургия на Западе ограничивалась кровопусканием, прижиганием больных мест, вскрытием гнойников, перевязыванием сломанных конечностей, обработкой ран и ожогов с помощью трав и ампутацией конечностей, пораженных гангреной или раком.Дальнейшему развитию европейской медицины помогли встречи христиан с евреями и мусульманами на Святой земле: солдат и паломников лечили врачи всех религий и национальностей. Был описан знаменитый случай, когда врач-сириец лечил рыцаря с абсцессом на ноге и женщину, которую беспокоила лихорадка. К ноге рыцаря он приложил небольшую припарку, и рана начала заживать. Женщина тоже начала выздоравливать благодаря его усилиям (он прописал ей определенную диету), но потом за ними ухаживать взялся врач-христианин, который не верил, что сириец может им помочь. Этот врач спросил рыцаря, хочет он жить с одной ногой или умереть с двумя. Получив очевидный ответ, врач взял топор и отрубил ему ногу. Понадобилось два удара, после которых «мозг истек из кости, и пациент немедленно умер». Что же касается женщины, то после лечения от врача-христианина она вернулась к прежнему рациону питания, и лихорадка вернулась. Увидев, что ее состояние ухудшилось, врач вырезал у нее на коже головы крест, добравшись до кости, и втер в него соль. Что неудивительно, она тоже вскоре после этого умерла [25] Haskins, Renaissance , pp. 322–327. . Если даже эти рассказы сильно преувеличены, совершенно ясно, что в Святой земле, где мусульманские и христианские врачи лечили одних и тех же пациентов, более системный подход арабов явно произвел впечатление.

Хирургия тоже развивалась благодаря образованию. Из переводов Разеса, Альбукасиса и Авиценны в 1170 г. составили корпус хирургических знаний. В работах Альбукасиса, в частности, описывались инструменты, необходимые для выполнения операций, так что хирурги получили возможность делать что-то большее, чем просто обрабатывать раны и ампутировать конечности. К этому времени хирургию преподавали как отдельную дисциплину не только в Салерно, но и на севере Италии – в частности, этим занимался Руджерио Фругарди. Его книга «Хирургическая практика», вышедшая под редакцией его ученика Гвидо Аретино около 1180 г., стала первым научным трудом западного ученого о хирургии.

Фармакологию, третью медицинскую науку, тоже стали изучать в XII в. в Южной Европе. Некоторые лекарственные рецепты сохранились с древних времен: рыльца шафрана, например, были известным средством от подагры. Но в травниках предыдущих столетий содержалось довольно мало по-настоящему эффективных лекарств. Ситуацию опять-таки изменили арабские ученые. Благодаря переводу «Канона врачебной науки» Авиценны, сделанному Герардом Кремонским, удалось заложить основу теории фармакологии, где использовались не только травы, но и минералы. Мы до сих пор используем арабские слова «алкоголь», «алкалин» (щелочь), «алхимия» и «эликсир» – одного этого достаточно, чтобы увидеть, насколько глубоким было влияние арабского мира на наши научные знания. К 1200 г. латиноязычные писатели уже начали составлять собственные фармакопеи. Примерно в это время был издан «Антидотарий Николая» – скорее всего, в Салерно. В этих книгах мы видим медицинский подход к болезням, свободный от суеверий, заклинаний и оберегов. И, поскольку большинство знаний были получены из переводов с арабского, они не содержали христианских догм.

Как мы увидим в этой книге, распространение медицины в западном обществе проходило в несколько этапов. В 1100 г. медиков в Европе практически не было, а вот к 1200 г. появились сотни врачей, которые умели лечить болезни и травмы – или, по крайней мере, считалось, что умели.Конечно, лишь очень немногим были по карману их услуги; тем не менее именно в XII в. начался процесс, благодаря которому мужчины и женщины стали доверять свое физическое спасение другим людям, а не Богу, и начали систематически применять медицинские стратегии для борьбы с болезнями, а не рассчитывать на молитвы или колдовство. В целом это можно считать одной из самых серьезных перемен из всех, которые мы рассматриваем в этой книге.

В предыдущем столетии законы в Европе были весьма разнообразными. В некоторых итальянских городах-государствах сохранились искаженные версии древнего гражданского права Римской империи, известного как римское право. Другие следовали ломбардским феодальным законам. На севере сохранялись старые племенные франкские и германские законы. Не существовало ни статутного права, ни тем более международного. Кроме всего прочего, своды законов в разных регионах довольно сильно разнились: читать умело так мало людей, что законы не распространялись в письменной форме, и судьи полагались в основном на свою память – и собственное мнение. Когда Англию завоевали в 1066–1071 гг., законы страны лишь отчасти изменились на основе норманнского феодального права: некоторые старые «суды» (законы) и обычаи англосаксов сохранились. В некоторых местах для слушания дела собирали присяжных; в других обвиняемому приходилось проходить тяжелые мытарства: испытание водой (его связывали и бросали в реку), испытание огнем (он должен был нести раскаленную докрасна подкову) или испытание боем (доказательством правоты была победа в поединке). Испытание боем иногда также применялось для разрешения судебных тяжб между истцом и ответчиком, например по поводу того, кто должен владеть землей. Даже законы, управляющие церковью, – каноническое право – разнились в разных регионах: местные епископы сами определяли, какие именно ограничения должны действовать в их епархиях. Учитывая сложившуюся ситуацию, неудивительно, что законы никто толком не изучал: юриспруденции как таковой не существовало.