Владимир Гораль - Марш Кригсмарине

Капитан цур зее вошел в арестантскую комнату гарнизонной гауптвахты и приказал мне, вытянувшемуся во фрунт, сесть. Сам тоже уселся на привинченную к полу круглую табуретку. Клаус снял с лысеющей седой головы фуражку и положил её на кровать. Покачал крючковатым, как клюв старого альбатроса, сизым в красных прожилках носом и ворчливо заявил:

– Все неприятности всегда случаются из-за баб.

Я, было, вскинулся, чтобы возразить ему, но фон Рей с сердитой безнадёжностью махнул рукой:

– Да знаю, знаю. Прус, конечно, редкостная сволочь… Так витиевато отомстить товарищу за разбитую в пьяной драке физиономию, это надо уметь. Я уже подписал приказ о его переводе на другой конец континента. Рисковать вами обоими я не собираюсь. Ты хоть знаешь, мститель, что сам гросс-адмирал, командующий, интересуется вами обоими чуть ли не каждый месяц. Влюбился в вас Дёниц, что ли? Так прямо и говорит: «Отто и Гюнт – это мои живые талисманы. Приходя из каждого боевого похода, они приносят с собой победные сводки с просторов Атлантики. Мне, по крайней мере, не стыдно показаться иной раз на глаза фюреру. Вести с Востока пока что мало радуют».

Командир положил мне руку на колено, уставившись на меня выпуклыми блёкло голубыми глазами:

– Отто, я хочу помочь тебе. Именно тебе, а не этому отпетому Дракону. У этого красавца в помощниках не иначе, как сам сатана. Вас двоих поместят в специальную камеру с прочной перегородкой и прекрасной звукопроницаемостью. Метод мной запатентован и многажды испробован. Он реально работает. Тебе надо выговориться, Отто. Выскажи Прусу всё, что накипело, всё, что ты о нём думаешь. После ты его больше никогда не увидишь, а тебе станет легче.

Командир флотилии встал, надел фуражку и, повернувшись к забранному решёткой окну, твёрдым голосом закончил:

– Идёт война, корветтен-капитан. Довольно сантиментов, пора за работу.

…Командующему флотилией Клаусу фон Рэю пришлось изрядно извернуться, чтобы найти повод арестовать и препроводить на гауптвахту одного из лучших командиров флотилии, любимца самого Дёница – Гюнтера Пруса. Во всяком случае, фон Рэй такой повод нашёл и арестовал Щелкунчика на двое суток. Причиной ареста стало отсутствие капитан-лейтенанта на борту во время проверки торпедных аппаратов. Повод, конечно, сомнительный, но командующий имел право периодически охлаждать закружившиеся головы некоторых героев Кригсмарине. Так или иначе, оба нуждавшихся в охлаждении голов оказались, как и хотел Клаус, в спецкамере. В этаком импровизированном чистилище для доверительно-душевных бесед и взаимных проклятий. Я, честно говоря, чувствовал себя идиотом, провинившимся малышом, которого добрый и опытный воспитатель подвергает изощрённой педагогической процедуре. Нечего мне было сказать этому гаду Прусу, живущему по своим ублюдочным понятиям. Надо было просто пристрелить его тогда в клубе и спокойно отправляться под трибунал! Нельзя было давать ему время открывать рот, произносить фразу. Заговорив, он напомнил мне, что я имею дело с человеческим существом, а не с ядовитой гадиной. Загремела металлическая дверь в соседнем, отделённом звукопроницаемой переборкой отсеке-помещении.

– Милый граф, вы здесь? – услышал я знакомый сипловатый голос. – Только вчера подслушал по радио новый американский хит. Классная песенка, доложу я вам. Называется «Летим на крыле и молитве»… – И он запел своим каркающим голосом, впрочем, на неплохом английском и ничуть не фальшиво:

Эту песенку янки написали в честь «Рейда Дулиттла» [30]в апреле этого года. Американцы на своих бомберах [31]всё-таки поработали по жёлтой столице наших союзничков-япошек. Вы знаете, за что я уважаю американцев? За то, что они циники и прагматики, как и ваш покорный слуга. Не все, конечно, но многие. Они не мучаются сантиментами и вопросами абстрактного гуманизма, когда выполняют боевую задачу. Они классные технари и – я боюсь – обгонят нас в создании сверхоружия. Так вот, помяните моё слово, янки применят его без колебаний, не терзаясь огромным числом жертв из так называемого мирного населения. Помните ту вашу историю с «Лаконом»? Вы ещё тогда, Ваша светлость, развесили розовые сопли оттого, что у берегов Западной Африки торпедировали корыто, полное всякого сброда, – пленных макаронников, полячишек, их охранявших, приблудных баб с их сопляками… Ну отобедали бы акулки свежим мясцом. Так нет, явился благородный герой, готовый спасать терпящих бедствие, которое, миль пардон, сам же и учинил. Вы кто, граф, боевой офицер германского флота или пляжный спасатель? Какого рожна вы, Исусик, растянули на палубе своего боевого У-бота полотнище с красным крестом? Решили возродить славу своих предков-госпитальеров, рыцарей Тевтонского ордена? Ну так осмелюсь напомнить, они госпитали для своих, – слышите?! – для своих открывали! Зачем вы подставили под удар свой У-бот с экипажем?! Вот американский пилот был трижды прав, когда отбомбился по вражеской подлодке, не обратив внимания на кишевший на палубе человеческий мусор. Не выношу людей, подобных вам. Вы же талантливый солдат, Отто! – так воюйте, уничтожайте врагов Германии! Но нет, вы напичканы книжками всяких Достоевских и Мопассанов вкупе с Дюма и родственниками. С их сифилитическими вздохами о романтичных страстях и человеколюбии. При всём уважении к вашим боевым заслугам, мой господин, вы тогда повели себя как испорченный гуманист-аристократишка. Ума не приложу, почему вас тогда же не отдали под трибунал?.. Дёниц всего лишь ограничился приказом, запрещающим оказывать помощь экипажам торпедированных нами судов. Гросс-адмирал, видимо, уповал на то, что вы хороший подводник и будете ещё полезны Рейху.

Опять же, эта история с вашей француженкой. Ну родила бы она от вас полукровку, испортила бы хорошую германскую породу. Женись вы на чистокровной немке, Отто, я ничего не имел бы против вашего отпрыска. При правильном воспитании мог бы получиться отличный экземпляр. Я спас вашу родословную, граф! Спас от рокового загрязнения крови. Такое невозможно исправить иначе, чем вытравив нечистый плод. Говорят, что я причинил вам боль. А как это, Отто? Просветите меня. Что это такое, эта пресловутая душевная боль? Она похожа на зубную? Нет, мне и правда интересно! Вот вы всё молчите, презрение выражаете, а ведь я вам не враг. Между прочим, мы с вами впервые встретились на острове Гран-Канария. Помните испанские Канары [32]? Райский уголок, не правда ли? Вы туда после того случая с «Лаконом» зашли на вашем «Чиндлере». На нашу ремонтную базу, подлатать пробоины, оставленные «Спитфайером» или «Либерейтором», – не помню точно, какой американец вас там топил… Я в том походе ещё матросом-гардемарином на одном из первых У-ботов седьмой серии служил, и мы в Лас-Пальмас пополнить топливо и продовольствие зашли. Так я тогда, ваша Светлость, считайте в первый раз вашу жизнь и честь спас…