Станислав Смакотин - Глиняный колосс

Открыв глаза, с недовольством оглядываю окружающую обстановку. Старинного вида торшер на вычурном столике, свисающие с кресельной накидки кисти… Именно эти кисти и рушат напрочь заманчивую картинку, добивая меня окончательно.

Не может существовать Т-90 там, где на кресла накидывают подобного рода накидки! В принципе не может… Современный танк – сложнейшее оружие, состоящее из брони и электроники. И фиг еще знает, чего в нем больше… А тут только броня… Броня. Электроники – хрен.

А что тогда существовать может? А, Слава?

Бодро подскакивая на ноги, подхожу к окну. Поезд стрелой пролетает мимо большого озера. Дальнего берега почти не видно, и если напрячь фантазию, можно даже представить, что это море. Не хватает только привычных взгляду броненосцев… Стоп.

Какая-то мысль не дает мне покоя. Какая?

Море – броненосцы, значит, земля – что? Броненосцы на земле? Нет, Слава. На земле это, это… Это бронепоезда! Ха!..

Несколько раз взволнованно прохаживаюсь по купе.

С кем-нибудь поспорить бы… На эту тему!

Вновь падаю на диван, закрывая глаза. Совсем неожиданно перед глазами возникает школьная учительница химии. Сухощавая бабулька, которую вся школа за глаза звала «Мама-лошадь». И, надо сказать, при взгляде на нее становилось понятно, за что именно… Поскольку в особой любви к химии я замечен не был, та щедро платила мне той же монетой.

Вот и сейчас она, хмуро насупившись, исподлобья глядит в мою сторону.

– Мм… Марья Анатольевна, вы-то как здесь?.. Про бронепоезд же?.. – от удивления открываю я рот.

– Смирнов! Давай уже, что там у тебя? – Голос и вид химички явно не сулят ничего хорошего.

Раз никого больше нет, придется общаться с ней. Куда деваться?

– Хорошо, Марьтольна… Тут такой вопрос… Боюсь, вы не поможете…

– О бронепоезде, Смирнов?

– Ну…

– Исключено, Смирнов. – Та открывает классный журнал.

– Почему?.. – Мною овладевает уныние. Вот умеет же настроение подпортить! Что здесь, что в школе! Одно слово – Мама-лошадь…

– Потому что собрать в кратчайшие сроки подобную подвижную конструкцию, оснащенную орудиями крупного калибра, в условиях времени, в котором ты, Смирнов, застрял, – попросту невозможно! – Она угрюмо ставит какую-то отметку. Судя по всему, не «пять». – У тебя когда наступление планируется? Через три недели?

Я совсем опускаю нос:

– Ну…

Я тут, понимаешь, стараюсь, думаю… Пришла химичка и все разрушила на фиг!..

За соседней партой внезапно возникает Комлева. Моя первая школьная любовь и жуткая зазнайка. Показав мне язык исподтишка, она высоко тянет руку:

– Марья Анатольевна, а можно я?

– Давай, Оля… – Лицо химички мгновенно добреет.

– Смирнов, как всегда, к войне не готов. Двоешник он. А я знаю!

Комлева, офигела?!. Я ведь тебе цветы дарил на день рождения, самый первый из мальчиков на такое решился… Да знала бы ты…

– Необязательно конструировать бронепоезд, Марья Анатольевна. Достаточно будет простых четырехосных платформ с укрепленными орудиями на них. – Хвостики на ее голове, что сводили меня с ума в школе, методично покачиваются в такт словам. – Платформы усилить брусом, предусмотреть дополнительные опоры-аутригеры для противодействия силе отдачи при выстреле… И делов-то! – Оборачиваясь, девочка меряет меня презрительным взглядом.

Эй, эй, Комлева?!. Ты где нахваталась-то подобного?

– Молодец, Оля. Садись, пять! – Химичка, кажется, вот-вот поплывет от счастья.

– И еще, Марья Анатольевна… – Комлева не спешит садиться, а поворачивается ко мне. – У японской армии существовала разветвленная агентурная сеть по всему Дальнему Востоку. – Понизив голос до полушепота, она многозначительно продолжает: – По мнению некоторых историков, неприятельская разведка действовала чуть ли не в самом штабе Маньчжурской армии! – Ее симпатичное личико делает мне страшные глаза.

Развернувшись, отличница довольно подытоживает:

– Вот на что надо бы обратить внимание нашему Славе Смирнову. А не бегать за мной после уроков, в жалких и безнадежных попытках донести до дома мой ранец!

Я окончательно повержен и втоптан в грязь. Точно, пары не миновать… Еще и про ранец рассказала!.. Но – спасибо за подсказку. О платформах с орудиями – это ты здорово придумала! Как и о разведке… Кстати, сегодня я, кажется, о ней уже вспоминал? Где?..

Длинный паровозный гудок заставляет встрепенуться, и я открываю глаза.

Ходики на стене показывают половину третьего. Проспал я недолго… Что там Комлева говорила о четырехосных платформах? С аутригерами? И, кстати… Пока сон не выветрился окончательно!

Достаю бумагу с карандашом, заботливо подаренные Линевичем. Набрасываю на листе площадку на колесах с несколькими орудиями на ней. Отхожу от стола, придирчиво разглядывая издали. Неплохо! Смотрится вполне внушительно. Не танк, конечно, но и…

Дорисовываю сзади пару вагонов для персонала, еще один с боеприпасами. Последним мазком изображаю дымящий паровоз. Сегодня же отнесу главнокомандующему! То-то дед обрадуется…

Разведка, разведка… Японская.

Почему-то перед глазами услужливо возникает одутловатое лицо капитана Баранко.

Вот что за бред? В штабе армии, при доступе, так сказать, к телам самих… Фигня все это. Ну, любопытный, ну – решил языком почесать мужик… Интересно ему, видите ли. Паранойя, Слава, еще никого до добра не доводила. Хотя… Если у тебя мания преследования, это совсем не значит, что тебя не преследуют. Всякое случается… Тем более на войне.

Осторожный стук в дверь едва слышен.

– Кто там?

– Ваше благородие, в три часа обед в столовом вагоне!..

Сморю в зеркало. Которых у меня в купе целых три. Нет, конечно, фингал не как вчера… Но завтра он станет еще меньше. Не хочу быть центром внимания. Поэтому…

– Сюда сможешь доставить?

Чувствую себя этаким олигархом. Хотя, если такая возможность есть, почему бы ею не воспользоваться? Интересно, принесет?

– Так точно, ваше благородие! Скоро буду.

Удобно тут у вас, я смотрю… Я с удовольствием падаю в кресло. Полный сервис, доставка в купе. Зеркала, дорогие ковры… Не потому ли на фронте все так плохо?

Весь вечер вчерашнего дня я посвятил убеждению Линевича в необходимости передвижных артиллерийских платформ. Для помощи войскам в предстоящем наступлении. После бурного спора, с рисунками, выкладками и примерами из будущего-прошлого, остановились на этаком полубронепоезде – четырехосных платформах с укрепленными на них орудиями, как и предлагала во сне Оля Комлева. Полноценный бронепоезд, как и ожидалось, в столь сжатые сроки оказалось собрать просто нереально. В очередной раз порадовала сговорчивость генерала, ибо когда я лишь заикнулся о корректировке огня с воздушного шара, он тотчас же согласился попробовать нововведение. В общем, беседа оставила крайне приятное впечатление. Ни в какое сравнение с теми, что на «Суворове» не так давно…