Публий Назон - Метаморфозы

Мчусь я, такой как была, без одежды, — мои ведь одежды

Были на том берегу. И настойчивей он пламенеет,

Голою видит меня и считает на все уж согласной.

Я убегала, а он меня настигал, разъяренный, —

605 Так, крылом трепеща, от ястреба голуби мчатся;

Ястреб, преследуя, так голубей трепещущих гонит.

Мимо уже Орхомен [229] Орхомены — город в Аркадии, как и другие перечисляемые здесь места. , Псофиды, Киллены и сгиба

Гор Меналийских, туда, к Эриманфу, и дальше, в Элиду

Я продолжаю бежать. Он был меня не быстрее.

610 Но выносить столь длительный бег, неравная силой,

Я не могла, — а Алфей был в долгой работе вынослив.

Я через долы, поля и лесами покрытые горы,

Через утесы, скалы без всякой дороги бежала.

Солнце светило в тылу; и видела длинную тень я

615 Перед собою у ног — иль, может быть, страх ее видел!

Но ужасал меня звук приближавшихся ног, и под сильным

Уст дыханьем уже в волосах волновались повязки.

Тут я вскричала, устав: «Он схватит меня! Помоги же

Оруженосице ты, о Диктинна, которой нередко

620 Лук свой давала носить и стрелы в наполненном туле!»

Тронул богиню мой зов, и, облако выбрав густое,

Приосенила меня. Не найдет он покрытую мраком

И понапрасну вокруг близ облака полого ищет.

Два раза место, где я укрыта была, обогнул он;

625 Дважды «Ио, Аретуза! Ио, Аретуза!» взывал он.

Что было тут на душе у несчастной? Не чувство ль ягненка,

Если рычанье волков у высокого слышит он хлева?

Иль русака, что сидит, притаясь, и враждебные видит

Морды собачьи, а сам шевельнуться от страха не смеет?

630 Но не уходит Речной; не видит, чтоб продолжались

Ног девичьих следы: на облако смотрит, на берег.

Потом холодным меж тем мои покрываются члены,

С тела всего у меня упадают лазурные капли.

Стоит мне двинуть ногой, — образуется лужа; стекают

635 Струи с волос, — и скорей, чем об этом тебе повествую,

Влагою вся становлюсь. Но узнал он желанные воды

И, навлеченное им мужское обличив скинув,

Снова в теченье свое обернулся, чтоб слиться со мною.

Делией [230] Делия — Диана. вскрыта земля. По бессветным влекусь я пещерам

640 Вплоть до Ортигии. Та, мне единым с моею богиней

Именем милая, вновь наверх меня вывела, в воздух».

Кончила речь Аретуза. Впрягла урожаев богиня

Вновь в колесницу свою двух змей и уста им взнуздала.

Между небес и земли по воздуху так проезжая,

645 Легкую правила в путь колесницу к Тритонии в город,

В дом к Триптолему [231] Триптолем — сын легендарного элевсинского царя Келея, основатель культа Деметры (Цереры). : семян половину велела посеять

На целине, а другие в полях, не паханных долго.

Над европейской землей и азийской высоко поднялся [232] …высоко поднялся… — Триптолем летит на колеснице Цереры.

Юноша. Вот он уже до скифских домчался пределов.

650 В Скифии царствовал Линк. Вошел он под царскую кровлю.

С чем и откуда пришел, про имя и родину спрошен, —

«Родина, — молвил, — моя — пресветлой твердыня Афины,

Имя же мне — Триптолем. Не на судне я прибыл, по водам,

Не на ногах по земле: мне открыты пути по эфиру.

655 Вот вам Цереры дары: по широким рассеяны нивам,

Пышные жатвы они принесут вам и добрую пищу».

Зависть почуял дикарь: быть хочет виновником дара

Сам. Триптолема приняв, как гостя, на спящего крепко

Он нападает с мечом. Но, грудь пронзить уж готовый,

660 Был он Церерою в рысь обращен. И священною парой

Править по небу вспять Мопсопийцу [233] Мопсопиец — афинянин, по царю афинскому Мопсопу. богиня велела».

Старшая наша сестра [234] Старшая сестра — Каллиона. ученую кончила песню.

Хором согласным тогда геликонским победу богиням

Нимфы судили. Когда ж побежденные стали в них сыпать

665 Бранью, сказала она: «Для вас недостаточно, видно,

От посрамленья страдать; к вине прибавляете ругань

Злобную, но и у нас иссякло терпенье; вступим

Мы на карающий путь, своему мы последуем гневу».

Лишь засмеялись в ответ Эмафиды, презрели угрозы.

670 Вновь пытались они говорить и протягивать с криком

Наглые руки свои; но увидели вдруг, что выходят

Перья у них из ногтей, что у них оперяются руки.

Видят, одна у другой, как у всех на лице вырастает

Жесткий клюв, а в лесу появляются новые птицы.

675 В грудь хотят ударять, но, руками взмахнув и поднявшись,

В воздухе виснут уже — злословие леса — сороки.

В птицах доныне еще говорливость осталась былая,

Резкая их трескотня и к болтливости лишней пристрастье.

К повествованьям таким Тритония слух преклонила,

Песни сестер Аонид одобряла и гнев справедливый.

«Мало хвалить, — подумалось ей, — и нас да похвалят!

Без наказанья презреть не позволим божественность нашу».

5 В мысли пришла ей судьба меонийки [235] Меонийка — лидиянка. Арахны. Богиня

Слышала, что уступить ей славы в прядильном искусстве

Та не хотела. Была ж знаменита не местом, не родом —

Только искусством своим. Родитель ее колофонец [236] Колофонец. — Колофон — город в Ионии.

Идмон напитывал шерсть фокейской пурпурною краской. [237] Фокейская краска — из приморского города Фокеи в Ионии, где добывались раковины-багрянки.

10 Мать же ее умерла, — а была из простого народа.

Ровня отцу ее. Дочь, однако, по градам лидийским

Славное имя себе прилежаньем стяжала, хоть тоже,

В доме ничтожном родясь, обитала в ничтожных Гипепах [238] Гипепы — маленький городок в Лидии. .

Чтобы самим увидать ее труд удивительный, часто

15 Нимфы сходилися к ней из родных виноградников Тмола,

Нимфы сходилися к ней от волн Пактола родного. [239] сл. Тмол — гора, Пактол — река в Малой Азии.

Любо рассматривать им не только готовые ткани, —

Самое деланье их: такова была прелесть искусства!

Как она грубую шерсть поначалу в клубки собирала,

20 Или же пальцами шерсть разминала, работала долго,

И становилась пышна, наподобие облака, волна.

Как она пальцем большим крутила свое веретенце,

Как рисовала иглой! — видна ученица Паллады.

Та отпирается, ей и такой наставницы стыдно.

25 «Пусть поспорит со мной! Проиграю — отдам что угодно».

Облик старухи приняв, виски посребрив сединою

Ложной, Паллада берет, — в поддержку слабого тела, —

Посох и говорит ей: «Не все преклонного возраста свойства

Следует нам отвергать: с годами является опыт.

30 Не отвергай мой совет. Ты в том домогаешься славы,

Что обрабатывать шерсть всех лучше умеешь из смертных.