Аристотель - Этика

§ 15. Итак, дружба бывает троякого рода, как сказано с самого начала, и в каждом роде друзья могут быть или равны между собой, или один превышать другого, ибо друзьями становятся как хорошие люди, так и хороший с менее хорошим; точно так же и люди, ищущие приятного или полезного, могут или обмениваться равными услугами, или нет. Равные обязаны равным образом любить друг друга и то же делать и во всем остальном. При неравенстве друзей менее достойные обязаны воздавать более достойным соразмерно. Взаимные обвинения и порицания возникают лишь в дружбе, основанной на пользе, в ней одной, или же по преимуществу в ней, и притом с полным основанием, ибо друзья, любящие друг друга за добродетель, желают обязать друг друга, таково свойство дружбы и добродетели. Люди, стремящиеся к этому, не могут ни обвинять друг друга, ни браниться, ибо никто не сердится на человека, который ему благоволит, но, будучи ему благодарен, старается воздать за благодеяние. А тот, кто превышает другого качествами, тот, получив желанное, очевидно, не станет обвинять друга, ибо ведь оба желают блага. Точно так же не возникнут обвинения и в дружбе, основанной на наслаждении: если каждый наслаждается обществом другого, то оба достигают того, чего желают; смешным показался бы человек, обвиняющий другого в том, что он ему не нравится: в его власти не оставаться в общении с ним. Дружба же, основанная на пользе, полна взаимных обвинений. Люди, нуждающиеся друг в друге, постоянно требуют большего и, полагая, что им досталось менее, чем им следовало, бранятся, что они не получили того, в чем нуждаются и столько, сколько они заслуживают, хотя никакой благодетель не в состоянии дать столько, сколько желают нуждающиеся. Кажется, что подобно тому, как право бывает двоякое – обычное и законное, – точно так же двоякими бывают обязанности в дружбе, основанной на пользе: одна – этическая, другая – законная. Взаимные обвинения возникают, когда люди при заключении и при прекращении дружбы смотрят на нее не с одной и той же точки зрения. Дружба, основанная на пользе и принявшая форму обязательств, бывает двоякого рода: одна – вполне «рыночная», причем обмен происходит «из руки в руку», другая – более либеральная, в которой польза, ожидаемая за услуги, откладывается на будущее время, с условием, однако, получить нечто взамен оказанной услуги. В случаях такого рода обязательство очевидно и не может быть оспариваемо; лишь отсрочка заключает в себе нечто дружественное; потому-то в некоторых государствах тяжба в таких случаях не допускается, причем предполагают, что люди, основывающие договоры на доверии, должны любить друг друга. Этический вид дружбы покоится не на договорных условиях: здесь один дарит другому нечто как другу или как чему-то подобному; все же, однако, он ожидает получить равное за свою услугу или даже большее, потому что он не сделал подарка, а дал лишь в долг. Когда дружественный союз прекращается, не удовлетворив ожиданий, возбужденных при его заключении, тогда возникают взаимные обвинения. Происходит это от того, что все люди, или большинство, желают прекрасного, но в конце концов выбирают полезное, и хотя прекрасно делать добро не для того, чтоб оно было воздаваемо, но полезнее получить взамен услуги. Если кто-либо в состоянии возвратить одолженное, то он обязан сделать это произвольно, ибо никого не следует принуждать быть другом; в противном случае выйдет, что человек ошибся и принял благодеяние не от того, от кого следовало, не от друга и не от человека, делающего добро ради добра. Итак, следует возвращать благодеяния, как будто бы они были законными обязательствами, и следует дать себе обещание вернуть благодеяние, как только возможно, и пусть человек, оказавший нам услугу, которую мы не в состоянии возвратить, полагает, что мы возвратили бы ее, если бы были в состоянии. С самого начала следует смотреть, от кого мы принимаем благодеяние и чего ожидает от нас человек, оказавший нам оное, чтобы знать, следует ли принять благодеяние или нет. Может возникнуть такого рода затруднение: следует ли измерять благодеяние выгодой получившего и сообразно с нею возвращать благодеяние, или же следует измерять его ущербом, понесенным благодетелем? Принявшие благодеяние обыкновенно говорят, что данное им незначительно для благодетеля и что они могли бы получить то же самое от других; они умаляют услугу. Оказавшие услугу, напротив, приписывает последней огромное значение, говоря, что другие не оказали бы ее, имея в виду плохие времена и крайнюю нужду облагодетельствованных. Не следует ли нам решить затруднение так: вследствие того что подобные дружественные союзы основываются на пользе, то выгоду получателя следует считать меркой услуги: ведь этот нуждался, и от него ожидают в будущем равной услуги. Помощь именно так велика, как велика выгода, и воздать следует соразмерно выгоде или даже больше – это еще прекраснее. В дружбе, основанной на добродетели, нет взаимных обвинений, и меркой услуги служит здесь единственно намерение оказавшего услугу, ибо в намерении находится принцип добродетели и нравственности.

§ 16. В дружбах, основанных на преобладании, также возникают раздоры; каждый полагает, что ему следует получить больше, а дружба распадается, как скоро являются подобные рассуждения. Превосходящий нравственными качествами полагает, что ему следует получить большую часть, ибо лучшему уделяется большее. Одинаковым образом рассуждает и более полезный: ведь бесполезному человеку нельзя уделить столько же, сколько полезному; такое отношение станет повинностью, не дружбой, если выгода, извлекаемая из дружбы, не соответствует полезности друзей. Они полагают, что в дружбе деятельно то же начало, что и в денежных делах, где внесший большую сумму получает и большую выгоду. Нуждающийся же и в нравственном отношении менее совершенный из друзей рассуждает противоположным образом: обязанность доброго друга помогать своим нуждающимся друзьям. «Что пользы, говорит он, быть другом хорошего и могущественного человека, который не думает о том, как друзьям помочь?» Как кажется, каждый из них рассуждает верно, и каждая из сторон должна извлечь большее из дружественных отношений, только не одно и то же следует им получить: превышающий добродетелью должен получить большую долю почета, нуждающийся – большую выгоду, ибо естественная награда добродетели и благодеяний – почет, а выгода нуждающегося – естественная его помощь. Кажется, именно это и соблюдается в государственной жизни, ибо того не почитают, кто не внес никакого блага в общественную жизнь, а общественное уделяется тем, кто облагодетельствовал общение, в данном случае общественным является почет. Нельзя извлечь в одно и то же время из общественных дел и денежную выгоду, и почет: никто не допустит оказаться во всем приниженным. Итак, тем, которые получают меньшую денежную выгоду, уделяется больший почет, а людям, стремящимся к наживе, деньги, ибо, как было сказано ранее, дружба сохраняется тем, что приравнивание совершается по достоинству. Таким же образом и неравные друзья должны поступать относительно друг друга, отвечать на услуги, оказанные деньгами и добродетелью, почетом, воздавая по мере возможности, ибо дружба довольствуется возможным, не требуя должного; даже это не всегда возможно, как например, в почете, который мы обязаны оказывать богам и родителям, ибо никто не в состоянии отплатить им должным, а хороший человек, как кажется, уже тогда исполнит свой долг, когда служит им по мере сил; поэтому-то сын не может отречься от отца, а отец может отказаться от сына. Должно отдавать одолжения, но сын не в состоянии отдать ничем равным тому, что он получил, так что он всегда останется должником; те же, кому должны, всегда могут простить долг, в этом же и отец властен по отношению к сыну. Впрочем, ни один отец не откажется от сына, разве только в случае чрезмерной порочности последнего, так как, помимо природной любви, неестественно отказаться от помощи. Что же касается сына, то он должен быть совсем испорченным, чтоб отказать в помощи отцу или помогать ему не в достаточной мере. Впрочем, все люди желают пользоваться благодеяниями, оказывать же такие они избегают, как дело мало полезное. Итак, достаточно об этом.