Array Гомер -  Античная лирика

Археанасса, гетера, зарыта здесь, колофоня́нка,
Даже в морщинах у ней сладкий ютился Эрот.
Вы же, любовники, первый срывавшие цвет ее жизни,
Можно представить, каким вас опалило огнем!

Двадцать два года прожить не успев, уж устал я от жизни.
Что вы томите, за что жжете, эроты, меня?
Если несчастье случится со мною, что станете делать?
В кости беспечно играть будете вы, как всегда.

Пей же, Асклепиад! Что с тобою? К чему эти слезы?
Не одного ведь тебя Пафия в сеть завлекла,
И не в тебя одного посылались жестоким Эротом
Стрелы из лука. Зачем в землю ложиться живым?
Чистого выпьем вина Дионисова! Утро коро́тко.
Станем ли лампы мы ждать, вестницы скорого сна?
Выпьем же, весело выпьем! Несчастный, конец уже близок,
Будем покоиться мы долгую, долгую ночь.

Вспять хоть на восемь локтей отступи, беспокойное море,
Там поднимись высоко, волны кидай и бушуй.
Если ж разроешь могилу Эвмара, добра никакого
В ней все равно не найдешь — кости увидишь и прах.

Здесь, у могилы Аянта, сижу я, несчастная Доблесть,
Кудри обрезав свои, с грустью великой в душе.
Тяжко скорблю я о том, что теперь у ахеян, как видно,
Ловкая, хитрая Ложь стала сильнее меня.

Полный отважности взор Александра и весь его облик
Вылил из меди Лисипп. Словно живет эта медь!
Кажется, глядя на Зевса, ему говорит изваянье:
«Землю беру я себе, ты же Олимпом владей».

Изображенье Киприды здесь видим мы, не Вереники:
Трудно решить, на кого больше походит оно.

Музы тебя, Гесиод, увидали однажды пасущим
В полдень отару овец на каменистой горе
И, обступивши кругом всей толпою, тебе протянули
Лавра священного ветвь с пышною, свежей листвой.
Также воды из ключа геликонского дали, который
Прежде копытом своим конь их крылатый пробил.
Этой водою упившись, воспел ты работы и роды
Вечно блаженных богов, как и героев былых.

Лидой зовусь я и родом из Лидии. Но надо всеми
Внучками Кодра [377] Внучки Кодра — афинянки, эпитет тревожит тень афинского царя Кодра (приблизительно XI в. до н. э.). Ученая витиеватость этого эпитета вполне в духе александрийской поэзии. меня славой вознес Антимах.
Кто не поет обо мне? Кем теперь не читается «Лида» —
Книга, которую он с музами вместе писал?

Это Эринны пленительный труд, девятнадцатилетней
Девушки труд — оттого и невелик он; а все ж
Лучше он многих других. Если б смерть не пришла к ней так рано,
Кто бы соперничать мог славою имени с ней?

Будь я тобою воспитан, о родина, древние Сарды,
Я бы с кратером ходил или в тимпан ударял,
Раззолочённый евну́х. А в богатой трофеями Спарте
Став гражданином, теперь имя Алкмана ношу.
Муз геликонских узнал и щедротами их возвеличен
Больше могучих царей, больше, чем Гиг и Даскил.

Восемь высоких щитов, восемь шлемов, нагрудников тканых,
Столько же острых секир с пятнами крови на них
Корифасийской Афине [382] Корифасийская Афина — Корифасий — мыс и город в Мессении (Южная Италия), где находился храм богини Афины. — от павших луканов добычу —
Сын Эвантеев принес, Гагнон, могучий в бою.

Эти большие щиты от луканов, уздечки и копья,
Бьющие в оба конца, гладкие, сложены в ряд
В жертву Палладе. Тоскуют они по коням и по людям,
Но и людей и коней черная смерть унесла.

В храме Итонской Афины [384] Итонская Афина — Итон — город в Фессалии (Северная Греция), где находился храм Афины. повешены Пирром-молоссом [385] Молоссы — племя, жившее в южной части Эпира.
Смелых галатов щиты. [386] Смелых галатов щиты — Войско Антигона Гоната состояло из галатов (кельтское племя). В дар их принес он, разбив
Войско царя Антигона. Дивиться ль тому? Эакиды [387] Эакиды — потомки мифического героя Эака, сына Зевса и Эгины, от которого вел свой род Пирр. —
С давних времен до сих пор славные всюду бойцы.