Полиэн - Стратегемы

Еврипонт, царь лакедемонян, видя, что война с аркадянами [405]затягивается, замышляя произвести у них смуту, послал глашатая, возвещавшего: «Лакедемоняне перестанут воевать, если вы изгоните отягощенных преступлением!». Ими же являются те, кто убил Агиса [406]. Бывшие же виновными в убийстве и, сверх того, ожидая, что они будут преследоваться народом из-за стремления к миру, выйдя с кинжалами, закололи скольких могли. Многих же и рабов они приобрели себе в качестве союзников, обещая им свободу. Желающие же мира договорились, что, разделившись на две части, вооруженные, они, выступив, построятся в боевом порядке. Принадлежащие же к сторонникам народа, будучи побежденными, прибежав к некому участку стены и открыв ворота, впустили лакедемонян. Те же завладели благодаря смуте Мантинеей [407], которую не могли победить войной.

1. Эфоры, когда был сделан донос, что Кинадон замышляет переворот, не считая, что его следует арестовывать в городе, немного ранее тайно послав в Авлон, в Лаконике, нескольких из всадников [409]; призвав Кинадона, эфоры отправили его с двумя воинами в Авлон, как бы для тайного дела [410]. Когда же они туда прибыли, посланные раньше всадники, арестовав его, подвергнув пыткам и узнав соучастников восстания, сообщили об этом эфорам. Они же, узнав тех, на кого было донесено, без замешательства убили их в отсутствие доносчика [411].

2. Эфоры, узнав, что у парфениев [412]есть условленный знак, — всякий раз, когда они намереваются начать восстание, они поднимают в центре агоры шапку, — приказали глашатаю возвестить: «Собирающиеся поднять шапку уходите с агоры!» После того как это было объявлено, соучастники восстания удержались от него, как будто бы их дело было раскрыто [413].

Гипподамант осаждался аркадянами в Прасиях [415]. Был голод. Спартиаты послали глашатая; аркадяне не позволили ему пройти внутрь. Гипподамант ответил глашатаю со стены: «Сообщи эфорам, что женщина развязывает ту женщину, связанную в храме Афины Меднодомной!» [416]. Аркадяне не поняли, а лаконцы уразумели, что Гипподамант сообщал о том, что голод ослабевает. Ибо было в храме Афины Меднодомной выставленное изображение Голода — женщина, написанная бледной, худой, со связанными сзади руками. Так что неизвестное врагам было ясным гражданам Гипподаманта [417].

Гастрон Лакедемонянин, намереваясь в Египте вступать в бой с персами, переменил паноплии и надел паноплии эллинов на египтян, а доспехи египтян на эллинов. Скрыв египтян (среди эллинов) [418], он, построив, повел вперед эллинов. Поскольку они нисколько не уступали, а пробивались вперед и смело шли на риск, Гастрон двинул в бой египтян в греческом вооружении. Персы, увидя их и подумав, что нападают эллины, бежали, нарушив свой строй [419].

Мегаклид, бежав на гору, густо поросшую лесом, будучи в осаде, выделив из войска ту часть, которая была бесполезной и более обременительной, приказал ей бежать через лес, зная, что это будет видно врагам. Они устремились на бегущих, а Мегаклид, имея годное и сильное войско, повернув от леса на противоположную дорогу, безопасно ускользнул.

Гармост-лакедемонянин осаждался афинянами, имея в городе провианта еще на два дня. Пришел глашатай-спартиат; афиняне не позволили ему идти внутрь стен, но дозволили говорить перед стеной то, что он желает, когда все услышат. Глашатай сказал: «Приказывают тебе лакедемоняне быть спокойным, как можно скорее ждать помощи!». Гармост же ответил: «Не очень спешите, идя на помощь, ведь у меня провианта еще на пять месяцев!». Афиняне, поскольку и зима наступала, отказавшись от длительной и зимней осады, и поспешно ушли, снявшись с лагеря.

Фиброн, осаждая в Азии укрепление, убедил фрурарха [423]пойти на переговоры, поклявшись, что если они не договорятся, то обратно приведет его в крепостцу. Тот пошел и принял участие в переговорах. Стражи крепостцы в надежде на примирение пребывали в беспечном состоянии. В этот-то момент фибронцы, напав, штурмом берут укрепление. Фиброн же, отведя фрурарха обратно в крепостцу, тотчас же согласно клятвам приказал убить его внутри [424].

Демарат, сообщая спартиатам о походе Ксеркса, написав письмо на непокрытой воском дощечке [426], покрыл ее воском сверху, чтобы, как ненаписанное, оно было провезено через стражей.

Гериппид, придя в Гераклею Трахинскую [428], созвав народное собрание, поставив вокруг гоплитов, объявил, чтобы трахинцы сели порознь. Они сели, он же велел, чтобы они передали лакедемонянам судебное разбирательство относительно того, в чем поступают несправедливо, будучи, как установлено законом в Спартиатиде, связанными [429]. Когда же, связанные гоплитами, они были выведены за ворота, то все были убиты.

1. Исхолай в Эносе [431], видя рядом стоящих на якоре афинян с многочисленными кораблями, боясь, как бы ночью, подплыв с моря, они силой не отняли многие из его судов, приведя всех их к той башне, что стояла на дамбе, привязал их за мачты; более отдаленные суда он соединил канатами с более близкими так, чтобы связь между кораблями была друг через друга. Афиняне же, придя ночью, пытаясь оттащить их, не стащили с места ни одно из судов. Бывшие же в Эносе, когда стражи сообщили им об этом, выступив, преследовали афинян, одни с суши, другие с кораблей [432].

2. Исхолай на дороге, с одной стороны обрывистой и ненадежной, с другой же имеющей гору, которой владели враги, когда поднялся сильный ветер, зажег лес, так что когда сторожившие враги были преследуемы дымом и огнем, он безопасно вслед за этим по частям провел войско.

3. Исхолай, осажденный в Дрисе Хабрием [433], намеревавшимся подвести тараны, сам опередив его, обрушил часть стены, замыслив двоякое: чтобы его воинам храбро сражаться, не имея защиты от стены, врагам же, чтобы пренебрежительно относиться к подготовке осадных машин; враги же, боясь оставить без внимания добровольное окружение стеной [434], не осмелились войти в город.

4. Исхолай, когда его осаждали афинянами, узнав, что есть некоторые из стражников, которые его предают, ночью обходя караулы, приставил к каждому из стражников по одному из наемников. Сделав это, он спокойно избежал опасности предательства.

Мнасиппид вел небольшое число воинов. Когда же ночью напали враги, он приказал легковооруженным и трубачам, в темноте сделав обход, позади нападающих дать сигнал к нападению и метать. Враги же, как будто окруженные многочисленным войском, поспешно отступили.