Демосфен - Избранные речи

(1) Люди, восхваляющие ваших предков, граждане афинские, задаются, мне кажется, целью сказать приятную речь, но делают дело бесполезное для тех, кого они прославляют. Именно, принимаясь говорить о делах, которых ни один из них по достоинству не мог бы выразить своим словом, они сами себе снискивают славу искусных ораторов, но доблесть тех людей представляют ниже сложившегося о ней у слушателей мнения. Я же полагаю, что для них высшей похвалой является время: хотя с тех пор прошел уже большой срок, выше тех деяний, которые совершены ими, никто другой ничего не мог исполнить. (2) Я сам лично постараюсь рассказать вам, каким способом вы лучше всего, на мой взгляд, можете подготовиться. Дело вот в чем: если бы мы все, собирающиеся выступать с речами, оказались искусными ораторами, то ваши дела, я уверен, от этого ничуть не улучшились бы; но если бы один кто-нибудь, кто бы это ни был, выступив, сумел разъяснить дело и убедить вас, какое снаряжение потребуется, в каком количестве и откуда оно может быть взято, чтобы послужило на пользу государства, тогда весь наш теперешний страх рассеется. Я со своей стороны вот это по мере возможности и постараюсь сделать; но только предварительно скажу вам коротко, как я смотрю на вопрос об отношениях к царю 1.

(3) Я лично считаю царя общим врагом всех греков, но все-таки в этом я еще не вижу основания к тому, чтобы посоветовать вам совершенно одним без чужой помощи начать войну против него. Ведь и сами греки, как я вижу, не все находятся между собой в дружелюбных отношениях, но некоторые доверяют больше ему, чем иным из своей среды. Вот почему и важно для вас, я думаю, если уж начинать войну, то соблюдать такое условие, чтобы ее начало было для всех равным и справедливым, а приготовления следует делать все, какие нужны, и это должно быть главным. (4) По-моему, граждане афинские, если бы грекам стало ясно и очевидно, что царь предпринимает что-то против них, они не только заключили бы союз, но и были бы весьма благодарны тем людям, которые стали бы за них и вместе с ними бороться против него. Но если уж теперь, когда это еще не стало очевидным, мы сами наперед навлечем на себя враждебное отношение, тогда я боюсь, граждане афинские, как бы нам по необходимости не пришлось воевать не только с царем, но и с теми людьми, за которых мы теперь хлопочем. (5) Царь, конечно, выждет временно со своими военными предприятиями, если действительно решил выступать против греков; он одарит деньгами некоторых из них и посулит им дружбу, а они, желая поправить дела в своих частных войнах и думая только об этом, проглядят общее спасение всех. Но мой совет вам – смотрите, не ввергните наше государство в эту свалку и в это безрассудство.

(6) Да нет! – остальные греки, как я вижу, держатся совершенно иных взглядов на вопрос об отношениях к царю, чем вы; но в то время как многие из них считают, мне кажется, допустимым ради какой-нибудь выгоды лично для себя пожертвовать остальными греками, вам, наоборот, даже когда терпите обиду, честь не позволяет применить по отношению к своим обидчикам такого возмездия, – допустить, чтобы некоторые из них подпали под власть варвара. (7) А раз это так, надо смотреть, чтобы ни мы в случае войны не оказались в неравных условиях, ни он, который наверное, как мы думаем, что-нибудь замышляет против греков, не снискал у них доверия под видом друга. Ка́к же это может быть достигнуто? – При том условии, если сила нашего государства будет у всех на виду как испытанная и подготовленная, и если всем будет ясно, что государство, опираясь на нее, стремится блюсти справедливость 2. (8) Людям же, которые кичатся отвагой и с большой охотой предлагают воевать, я могу сказать, что нетрудно и тогда, когда требуется обсуждение, приобрести славу мужества, и тогда, когда близка какая-нибудь опасность, показать себя искусным оратором, но вот что трудно и что именно нужно: в опасностях – выказывать свое мужество, а на совещаниях – уметь внести предложения благоразумнее остальных. (9) Я лично, граждане афинские, думаю, что война с царем может оказаться тяжелой для государства, но военные действия, с ней сопряженные, легкими. Почему? Да потому, что все войны обязательно, как я думаю, требуют триер 3, денег и подходящих мест, а это все у него, по моему расчету, есть в большей степени, чем у нас. Военные же действия ни в чем другом, как я вижу, не нуждаются столько, как в доблестных воинах, а этих последних, я полагаю, больше у нас и у тех, кто решается воевать на нашей стороне.

(10) Так вот по этим соображениям я и советую войну никоим образом не начинать первым, но к военным действиям, по-моему, нам необходимо подготовиться как следует. Конечно, если бы военные силы для обороны от варваров были одного какого-нибудь рода, а для борьбы с греками – другого рода, тогда естественно, может быть, мы и выдали бы себя, что собираемся выступать против царя. (11) Но так как всякое военное приготовление ведется одним и тем же способом и всякая военная сила должна иметь своей главной задачей одно и то же – именно, чтобы была способна отразить врагов, помогать своим наличным союзникам, спасать имеющееся достояние, тогда зачем же мы, имея врагов общепризнанных 4, ищем еще других? Нет, будем готовиться против них, а тем самым мы защитим себя и от царя на случай, если он станет предпринимать что-нибудь против нас. (12) И вот теперь вы призываете к себе на помощь греков 5; но если вы не будете исполнять того, что они предлагают, поскольку некоторые относятся к вам недоброжелательно, тогда ка́к же можно рассчитывать, чтобы кто-нибудь вас послушался? – «Да ведь они, клянусь Зевсом, от нас услышат, что царь имеет замыслы против них». А сами они, – скажите ради Зевса, – разве, вы думаете, не видят этого? Я по крайнем мере, полагаю, что видят. Но только боязнь этого еще не пересилила у некоторых вражды к вам и друг к другу. Значит, не чем иным, как пустыми сказами рапсодов 6, будут речи послов, когда они станут обходить города. (13) Но, если только будет исполняться то, что сейчас имеем в виду мы, тогда, конечно, из всех решительно греков не будет уже ни одного столь самоуверенного, который, видя в вашем распоряжении тысячу всадников, гоплитов 7в любом количестве, корабли в числе трехсот, не пришел бы к вам и не стал обращаться с ходатайствами, понимая, что при наличии этих данных он всего вернее может найти спасение. Таким образом, если станете приглашать теперь, то придется просить и в случае безуспешности получить даже отказ; если же вы выждете время и вместе с тем подготовите заранее свои собственные силы, тогда вы будете в состоянии спасать тех, кто станет обращаться к вам за помощью, и можете быть уверенными, что все к вам придут.