Демосфен - Избранные речи

(25) Ну, а вот в то время, когда наше государство заключило мир, поглядите опять-таки, какими делами тогда каждый из нас предпочитал заниматься. Из этого вы и узна́ете, кто тогда во всех делах был приспешником Филиппа и кто действовал за вас и добивался пользы для государства. Так вот я тогда, будучи членом Совета 35, внес письменное предложение, чтобы послы немедленно отплыли в те места, где, по их сведениям, будет находиться Филипп, и там принимали от него присягу. Однако эти люди, несмотря даже на внесенное мною письменное предложение 36, не захотели выполнять его. (26) А какое значение имело это, граждане афинские? Я вам объясню. Для Филиппа было выгодно как можно дольше затянуть принесение присяги, для вас же, наоборот, – добиться этого как можно скорее. Почему? Да потому, что вы не только с того дня, когда принесли присягу, но еще с того, когда только явилась надежда на заключение мира, уже прекратили все военные приготовления, он же все время об этом только и хлопотал, понимая (как оно и вышло на самом деле), что будет прочно владеть всеми теми местами из владений нашего государства, которые успеет захватить, прежде чем принесет присягу: не станет ведь никто из-за этого разрывать мир. (27) Вот это я и предвидел, граждане афинские, и принимал в расчет, когда писал псефисму о том, чтобы плыть в те места, где будет находиться Филипп, и как можно скорее принимать присягу от него. Это было нужно для того, чтобы присяга состоялась, пока ваши союзники фракийцы 37еще занимали те крепости, над которыми сейчас издевался этот человек, – Серрий, Миртен и Эргиску 38, и чтобы он не успел раньше завладеть этими выгодными местами и не стал через это хозяином Фракии, а затем, запасшись там в избытке деньгами 39и воинами, не прибрал легко к своим рукам всего остального. (28) Так вот про эту псефисму он не упоминает и не требует ее прочтения. Между тем, если я в качестве члена Совета высказывался за то, что надо допустить послов 40, это он ставит мне в вину. Но что же было мне делать? Написать предложение, что не следует допускать послов, которые за тем и пришли, чтобы вести переговоры с вами? Или предложить, чтобы архитектор не отводил им почетных мест в театре? 41Но если бы им не было сделано приглашение, они смотрели бы, сидя на местах за два обола 42. Что же? Мне нужно было беречь у государства пустяки, а целое продать – вот так, как они? Нет, никогда! Так возьми-ка да прочитай 43вот эту псефисму, которую нарочно он обошел, хотя и отлично ее знал.

(29) [При архонте Мнесифиле, тридцатого Гекатомбеона 45, в пританию филы Пандиониды, Демосфен, сын Демосфена, пеаниец, заявил: «Так как Филипп, прислав послов для переговоров относительно мира, заключил с обоюдного согласия договор, Совет и Народ афинский постановили: для того, чтобы был утвержден мирный договор, принятый на первом заседании Народного собрания, избрать из всех афинян в качестве послов тотчас же пятерых, а им после избрания поднятием рук отправиться без всякого промедления туда, где, по их сведениям, будет находиться Филипп, принять от него присягу и самим принести ему со всей возможной скоростью на основании договора, состоявшегося между ним и народом афинским, включая в него и союзников той и другой стороны. В качестве послов были избраны: Евбул анафлистиец, Эсхин кофокидец, Кефисофонт рамнусиец, Демократ флииец, Клеон кофокидец.]

(30) Хотя я тогда написал это, добиваясь пользы для государства, а не для Филиппа, вот эти честные послы мало считались с этим и просидели в Македонии целых три месяца 46, пока не пришел из Фракии Филипп, успев уже покорить все. А ведь можно было в течение десяти дней, а в лучшем случае даже трех-четырех дней проехать на Геллеспонт и спасти те крепости, приняв от него присягу прежде, чем он успел бы их захватить, так как в нашем присутствии он не тронул бы их, в противном же случае мы не согласились бы принимать от него присягу, и тогда расстроилось бы заключение мира, и он не получил бы ни того, ни другого – ни мира, ни крепостей.

(31) Итак, в деле с посольством это был первый обман со стороны Филиппа, а со стороны этих преступных людей первая продажность – то самое, из-за чего, должен признаться, я и тогда, и теперь, и всегда воюю и спорю с ними. А вот посмотрите; каково другое, следовавшее сейчас же вслед за этим еще большее злодеяние. (32) После того как Филипп присягнул на соблюдение мира, успев предварительно захватить Фракию благодаря тому, что эти люди не послушались моей псефисмы, он еще раз подкупает их, чтобы помешать нам выехать из Македонии, пока он не подготовит всего необходимого для похода на фокидян. А это нужно было для того, чтобы мы не успели сообщить здесь о его намерениях и приготовлениях к походу и вы не могли выступить сами и обходным движением на триерах в Пилы, как однажды в прежнее время 47, не заперли этого места, но чтобы наше сообщение об этом вы услышали одновременно с тем, когда он будет уже в Пилах, и вы уже не в состоянии будете что-либо предпринять. (33) Но Филипп до крайней степени был охвачен сильным страхом и тревогой, как бы даже при достигнутых им преимуществах дела не ускользнули из его рук, если вы успеете предупредить гибель фокидян, вынеся постановление о посылке им помощи; ввиду этого он и нанимает себе вот этого презренного и на этот раз уже не совместно с остальными послами, а его единолично, поручая ему сделать доклад и сообщить вам о делах в таком виде, что это сообщение и было причиной гибели всего.

(34) Я считаю нужным, граждане афинские, и прошу вас помнить это в течение всего процесса, что, если бы Эсхин в своей обвинительной речи не выходил совершенно из границ своего обвинения, тогда и я не стал бы делать никаких отступлений; но так как он допускал всякие наветы и брань, то необходимо и мне коротко ответить на каждое из его обвинений.

(35) Так вот, что́ же за речи были им тогда сказаны, из-за которых все тогда погибло? Это – речи о том, будто не следует волноваться по поводу того, что Филипп прошел уже Пилы, так как якобы все будет так, как вы хотите, если только вы будете относиться спокойно и будто через два-три дня вы услышите, что он оказался другом тех, к кому шел врагом, и, наоборот, врагом тех, кому был другом 48. Не слова будто бы укрепляют дружественные отношения, – говорил он тогда, выражаясь весьма высокопарно, – а общая выгода; а выгода будто бы как для Филиппа, так и для фокидян и для всех вас одинакова – избавиться от грубости и тупоумия фиванцев 49. (36) Эти слова его некоторые слушали тогда с удовлетворением ввиду таившейся тогда вражды против фиванцев. Ну, а что произошло тотчас же после этого, недолго спустя? А то, что фокидяне 50погибли и даже города их были разрушены, а вам, после спокойствия, которое вы сохраняли, послушавшись его, вскоре же затем пришлось перевозить из деревень свой скарб 51, этому человеку удалось получить золото, причем ненависть, которую люди питали к фиванцам и фессалийцам, обратилась на наше государство, а благодарность за все случившееся досталась Филиппу. (37) Что дело обстоит именно так, в доказательство прочитай-ка псефисму Каллисфена и письмо Филиппа. Из того и другого все это будет вам ясно. Читай же.