Гелиодор - Эфиопика

И вот юноша и девушка, убранные белыми венцами, приняв этим на себя жречество, совершили благоприятные жертвоприношения. Потом с зажженными светильниками, под напевы флейт и свирелей двинулись в Мерою на колеснице, запряженной конями – Теаген вместе с Гидаспом, Сисимитр на другой, вместе с Хариклом, а на запряженной белыми быками – Хариклея и с ней Персинна, провожаемые приветствиями, рукоплесканиями, хороводами. Сокровеннейшие обряды брака с еще большей пышностью должны были совершиться в городе.

Такое завершение получила эфиопская повесть о Теагене и Хариклее.

Ее сочинил муж финикиянин из Эмесы, из рода Гелиоса, сын Теодосия Гелиодор.

Папирусные находки в очень незначительных селениях Египта доказывают широкое распространение развлекательной «низовой» литературы. Однако позднеантичные и византийские переписчики сохранили для нас лишь более обработанные литературно образцы подобной беллетристики.

Одно из западных устьев Нила, ближайших к Ливийской пустыне, названное Геракловым по находившемуся поблизости храму Геракла. Это же устье называлось Канобским по расположенному там городу Канобу.

Реминисценция гомеровского стиха:

(«Илиада», I, 46)

Собственно: вакхически, как у вакханки.

Гелиодор этим не отождествляет Артемиду с Изидой, но указывает на пестрый племенной состав разбойников, почитавших различные божества.

Это не означает, что они были чернокожими. Немного выше говорилось, что разбойники – египтяне, следовательно, речь идет о темных, загорелых, обветренных лицах разбойников. Для обозначения чернокожих, каковы эфиопы, Гелиодор прибегает к выражению «совершенно черные» (книга вторая, стр. 103).

То есть театральное представление. Особенность гелиодоровского повествования – частое употребление театральных терминов – ср. далее во многих местах романа.

Упоминание шелка представляет собой анахронизм для той эпохи, к которой относит Гелиодор действие своего романа (ср. прим. 26 ко второй книге).

Греки делили ночь на три или четыре стражи, то есть смены ночного караула.

Стихотворная цитата из не дошедшей до нас трагедии.

Цитата из Еврипида («Медея», ст. 1317).

Эпизод – термин греческой драматургии – диалогическая часть трагедии между двумя выступлениями хора, примерно соответствует позднейшему понятию акта пьесы.

В тексте романа Гелиодора не следует понимать слово «эпизод» в его сниженном, обычном по-русски, значении – то есть как нечто незначительное, – напротив, здесь эпизод означает действие.

…в верховном совете… – Имеется в виду Ареопаг – верховный суд по уголовным делам, по своему составу орган не демократический. Кнемон здесь подчеркивает свое аристократическое происхождение.

В первый месяц аттического года (середина июля – середина августа) раз в четыре года справлялся главнейший афинский праздник в честь Афины, покровительницы города – Великие Панафинеи. Он продолжался несколько дней и сопровождался различными состязаниями. 28-го числа указанного месяца в торжественной процессии богине подносили пеплос – роскошную одежду для ее статуи, вытканную избранными афинскими женщинами. Пеплос развешивали в виде паруса на модели корабля и провозили по главным улицам города в Акрополь, в святилище богини. В процессии участвовали и юноши, в военном одеянии.

Эфебами назывались юноши, достигшие восемнадцати лет, то есть совершеннолетия, и отбывавшие военную службу до двадцатилетнего возраста. В памятниках искусства эфебы изображаются с коротко остриженными волосами, в противоположность мальчикам и зрелым людям. Таким мы и должны представлять себе Кнемона. Он был тогда одет по-военному, в коротком плаще.

Пэан – хоровое торжественное песнопение.

Шествие в честь Афины – тема знаменитых скульптур на фризе Парфенона.

Рукописное предание здесь подверглось порче. Демэнета, как и всякая афинская женщина, не могла не знать сказания о Федре, Ипполите и Тезее, даже если романисту угодно было отнести действие своего романа ко времени до создания Еврипидом его трагедии на этот сюжет (поставлена в 428 г. до н.э.), которую Гелиодор здесь пересказывает на свой лад: Демэнета – Федра, то есть мачеха, влюбившаяся в своего пасынка, Аристипп – Тезей, ее муж; Кнемон – Ипполит. Если Демэнета могла назвать Кнемона Ипполитом, то совершенно не подходит к нему ее восклицание, которое дает рукопись: «Тезей мой», – то есть тот самый ее супруг, которому она готова изменить. В переводе мы переменили это на несколько более удовлетворительное, хотя тоже не вполне: «сын Тезея». Демэнета не могла не знать трагической развязки сказания о Федре: проклятие Тезея, гибель Ипполита, самоубийство Федры. Тут одно из двух: или приходится считать восклицание Демэнеты неуместным и отнести его за счет порчи текста, или же, напротив, считать это тонким психологическим штрихом романиста: исступленная женщина сама не знает, что говорит, она вне себя, но, быть может, смутно предчувствует трагический исход своей страсти.

…обедать в пританей… – От каждой из аттических фил (вначале родовых, затем территориально-политических общин) выбирались пританы, председательствовавшие по очереди в совете и народном собрании. Здание, где заседали пританы, называлось пританей. Там же они получали питание за счет государства.

Текст здесь испорчен.

Родовые филы делились на фратрии (колена), а фратрии на роды.

Такого закона в Афинах никогда не было. Описание «процесса» Кнемона не свидетельствует о полном знакомстве Гелиодора с афинским судопроизводством, хотя некоторые детали и верны: так, в книге второй (стр. 81) соответствует действительности указание, что рабов (Тисба – рабыня) допрашивали не иначе, как под пыткой.

Побиение камнями не было в Афинах законной формой казни. Упоминание Гелиодора о пропасти, куда сталкивали осужденных на смерть, исторически верно. Это была яма, остаток древней каменоломни.

Гесиод, Труды и дни, ст. 197 и сл.