Иордан - Гетика

В данном случае, как это ни странно, Иордан – сам «варвар» – назвал готов «скифским племенем» («gens aliqua Scythica»). Конечно, он не вкладывал этнического смысла в уже устаревший к его времени термин «скифский», но, вероятно, хотел общим названием определить племена, обитавшие на территории «Скифии», описанной им в начале его труда. Прокопий также без этнического значения употребил термин «гуннский», говоря, что анты и склавены сохраняют «гуннские привычки» (имелась в виду примитивность их быта). Прокопий достаточно полно изобразил и быт, и нравы, и облик антов и склавенов, чтобы не предполагать в чем-либо их сходства с гуннами (Bell. Goth., III, 14, 22—30); «гуннский обычай», το Ουννικον ηθος, у антов и склавенов означает лишь то, что они повторяли укладом своей жизни нечто, свойственное гуннам и, быть может, по мнению Прокопия, приличествующее только гуннам.

Здесь Иордан всецело обращается к Приску (см. также Malal., 359, 1—4; Evagr. Hist. eccl., 1, 17). Ср. прим. 507.

Обряд оплакивания – порезы лица, чтобы кровью, а не слезами почтить память погибшего воина, – описан Менандром (Men., fr. 43): когда в 576 г. византийские послы присутствовали при оплакивании Дизабула, главы Западного Тюркского каганата, то Турксанф, «гегемон» тюрков, предложил послам порезать себе щеки в знак траура (καταχαράττειν τα πρόσωπα ταΐς μαχαίραις).

Император Маркиан (450—457).

Судя по словам «немногое из многого» («pauca de multis dicere»), в распоряжении Иордана было гораздо более подробное описание погребения Аттилы (несомненно, по записям Приска), но он привел из него лишь часть.

Кассиодор в «Хронике» отметил, что Аттила умер в своем становище (Cass. Chron., a. 453 «...Attila in sedibus suis moritur»), т. е. где-то близ Тиссы. Есть предположение, что «sedes» Аттилы и его резиденция находились к северу от реки Кереша. Так, например, сказано у Бьюри (J. Bury, A History of the later Roman Empire..., I, p. 276). Для погребения тело перевезли в степь, в пустынное место, где должен был быть насыпан курган.

«Scythica et Germanica regna» – так определены громадные территории, подчинявшиеся Аттиле. О покорении империи нет, конечно, ни слова: отношение Аттилы к империи Иордан охарактеризовал несколькими словами, когда упомянул о дани (vectigal), которую получал Аттила.

Страва – пища, еда, кушанье, яство, блюдо, похлебка, варево (см.: Даль, Толковый словарь). В данном случае Иордан под «стравой» подразумевал «тризну», поминальный пир, поминовение усопшего пиршеством, песнопениями, конскими ристаниями. Собственно сам Иордан объясняет значение слова strava употребленным им в этой же фразе словом commessatio. Гунны либо переняли у славян обычай погребальных пиров, которые называли «стравами», либо – что вероятнее – переняли только славянское название подобного обряда. Напрашивается предположение, что уже в первой половине V в. славяне были насельниками тех областей по Дунаю, куда пришли гунны, и что гунны восприняли от них некоторые слова вроде отмеченного Приском слова «мед» (Prisci fr. 8); «в селениях предлагали нам ...вместо вина мед (αντι δε όνου ο μέδος), так именно называемый в тех местах». (См.: Л. Нидерле, Человечество в доисторические времена, СПб., 1898, стр. 524; L. Niederle, Manuel de ľ antiquité slave, t. II, p. 52—53.) Моммсен исключает возможность славянского происхождения слова «страва» на том основании, что в V в. славян еще не было в областях, занятых гуннами, т. е., в областях вокруг реки Тиссы и на среднем Дунае, и склоняется к тому, что слово «страва» происходит от готского слова «straujan», «простирать». Предположение о готском происхождении слова «страва» выдвинул Яков Гримм (1785– 1864 гг.); в статье о древнем обряде трупосожжения (Jac. Grimm, Über das Verbrennen der Leichen, – «Kleinere Schriften», II, Berlin, 1867) он пришел к выводу, что существительное «страва» (от готского глагола straujan) должно было означать погребальный костер, как ложе, на котором простирали мертвеца для сожжения. В следующем же году известный русский славист А. А. Котляревский – исключительный знаток славянского языка, внимательно прочитавший текст Иордана (передающего отрывок из сочинения Приска) о погребении Аттилы, возразил Гримму (А. А. Котляревский, О погребальных обычаях языческих славян, М., 1868, стр. 37—42). Котляревский не мог согласиться с Яковом Гриммом, признавшим слово «страва» готским, и Лоренцом Дифенбахом, включившим его в свой фундаментальный словарь готского языка (L. Diefenbach, Vergleichendes Wörterbuch der gotischen Sprache, Stuttgart, 1846—1851), по тем соображениям, что 1) Иордан, по всей вероятности, знал готский язык и поэтому трудно допустить, что он не различал готского слова и мог неопределенно сказать, что «так называют» этот обряд сами гунны («stravam... quam appellant ipsi»); 2) из слов Иордана не следует, что тело Аттилы было сожжено (действительно, Иордан пишет о «трупе, похороненном в земле» – «cadaver terra reconditum», и называет Аттилу «погребенным», «sepultus»); 3) славяне и «доныне обозначают стравой пищу, кушанье, запас яств, составляющих обед», причем в таком значении употребляется это слово и «теперь в наречиях польском, чешском, словацком, мало– и великорусском», а также «в памятнике старой чешской письменности» и «именно со значением погребальных поминок, пира по смерти»; 4) этимология слова «страва» прямо ставит его в родственный ряд слов, древность которых не подлежит сомнению; будучи сложным (с-трав-а), оно идет от славянского «троу», дающего глагол «натровити», напитать. Таким образом, Котляревский пришел к выводу, что «страва» – слово не готское, а славянское и что оно обозначает не костер, а погребальное пиршество, совершавшееся до погребения.

Последнее время немецкие ученые поддерживают мнение о готском происхождении слова «страва». Так, например, Э. Шварц (E. Schwarz, Germanische Stammes künde, S. 225), полагает, что для этого слова (восходящего к sûtrava) наиболее вероятно значение «Gerüst» – леса, подпорки и даже костер (в смысле нагромождения дерева, дров). Шварц ссылается на статью Э. Роот (E. Rooth, Got. strawa «Gerüst, Paradebett»).

В доныне пополняющейся картотеке исторического словаря Института русского языка Академии наук СССР слова «страва», «стравие», «стравительный» отмечены в памятниках XVII в.; «стравление» в смысле пищеварения – в трактате «Назиратель», являющемся переводом (XVI в.) трактата по сельскому хозяйству Петра Кресценция (XIV в.). Академик И. И. Срезневский указывал, что слово «страва» в значении довольствия употреблялось в договорах XV в. между Полоцком и Ригой (И. И. Срезневский, Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам, СПб., 1893—1912).

Неясно, что имел в виду Иордан, употребляя слово «орнат». Царственного орната – убора императора – Аттила, конечно, никогда не имел. Быть может, Иордан хотел таким образом выразить мысль о том, что гуннский вождь настолько возвысился, что получал дань от империи. Как известно, император Феодосий II (ум. летом 450 г.) исправно платил ежегодную огромную дань (2 тыс. золотых ливров) Аттиле, а его преемник Маркиан (450—457) пытался положить этому конец.