Гомер - Илиада. Одиссея

"Дай непреложный обет, и священное мание сделай,

515 Или отвергни: ты страха не знаешь; реки, да уверюсь,

Всех ли презреннейшей я меж бессмертных богинь остаюся".

Ей, воздохнувши глубоко, ответствовал тучегонитель:

"Скорбное дело, ненависть ты на меня возбуждаешь

Геры надменной: озлобит меня оскорбительной речью;

520 Гера и так непрестанно, пред сонмом бессмертных, со мною

Спорит и вопит, что я за троян побораю во брани.

Но удалися теперь, да тебя на Олимпе не узрит

Гера; о прочем заботы приемлю я сам и исполню:

Зри, да уверена будешь, – тебе я главой помаваю.

525 Се от лица моего для бессмертных богов величайший

Слова залог: невозвратно то слово, вовек непреложно,

И не свершиться не может, когда я главой помаваю".

Рек, и во знаменье черными Зевс помавает бровями:

Быстро власы благовонные вверх поднялись у Кронида

530 Окрест бессмертной главы, и потрясся Олимп многохолмный…

Так совещались они и рассталися. Быстро Фетида

Ринулась в бездну морскую с блистательных высей Олимпа;

Зевс возвратился в чертог, и боги с престолов восстали

В встречу отцу своему; не дерзнул ни один от бессмертных

535 Сидя грядущего ждать, но во стретенье все поднялися.

Там Олимпиец на троне воссел; но владычица Гера

Все познала, увидя, как с ним полагала советы

Старца пучинного дочь, среброногая матерь Пелида.

Быстро, с язвительной речью, она обратилась на Зевса:

540 "Кто из бессмертных с тобою, коварный, строил советы?

Знаю, приятно тебе от меня завсегда сокровенно

Тайные думы держать; никогда ты собственной волей

Мне не решился поведать ни слова из помыслов тайных!"

Ей отвечал повелитель, отец и бессмертных и смертных:

545 "Гера, не все ты ласкайся мои решения ведать;

Тягостны будут тебе, хотя ты мне и супруга!

Что невозбранно познать, никогда никто не познает

Прежде тебя, ни от сонма земных, ни от сонма небесных.

Если ж один, без богов, восхощу я советы замыслить,

550 Ты ни меня вопрошай, ни сама не изведывай оных".

К Зевсу воскликнула вновь волоокая Гера богиня:

"Тучегонитель! какие ты речи, жестокий, вещаешь?

Я никогда ни тебя вопрошать, ни сама что изведать

Век не желала; спокойно всегда замышляешь, что хочешь.

555 Я и теперь об одном трепещу, да тебя не преклонит

Старца пучинного дочь, среброногая матерь Пелида!

Рано воссела с тобой и колена твои обнимала;

Ей помавал ты, как я примечаю, желая Пелида

Честь отомстить и толпы аргивян истребить пред судами".

560 Гере паки ответствовал тучегонитель Кронион:

"Дивная! все примечаешь ты, вечно меня соглядаешь!

Но произвесть ничего не успеешь; более только

Сердце мое отвратишь, и тебе то ужаснее будет!

Если соделалось так, – без сомнения, мне то угодно!

565 Ты же безмолвно сиди и глаголам моим повинуйся!

Или тебе не помогут ни все божества на Олимпе,

Если, восстав, наложу на тебя необорные руки".

Рек; устрашилась его волоокая Гера богиня 27

И безмолвно сидела, свое победившая сердце.

570 Смутно по Зевсову дому вздыхали небесные боги.

Тут олимпийский художник, Гефест, беседовать начал,

Матери милой усердствуя, Гере лилейнораменной:

"Горестны будут такие дела, наконец нестерпимы,

Ежели вы и за смертных с подобной враждуете злобой!

575 Ежели в сонме богов воздвигаете смуту! Исчезнет

Радость от пиршества светлого, ежели зло торжествует!

Матерь, тебя убеждаю, хотя и сама ты премудра,

Зевсу царю окажи покорность, да паки бессмертный

Гневом не грянет и нам не смутит безмятежного пира.

580 Если восхощет отец, Олимпиец, громами блестящий,

Всех от престолов низвергнет: могуществом всех он превыше!

Матерь, потщися могучего сладкими тронуть словами,

И немедленно к нам Олимпиец милостив будет".

Так произнес и, поднявшись, блистательный кубок двудонный 28

585 Матери милой подносит и снова так ей вещает:

"Милая мать, претерпи и снеси, как ни горестно сердцу!

Сыну толико драгая, не дай на себе ты увидеть

Зевса ударов; бессилен я буду, хотя и крушася,

Помощь подать: тяжело Олимпийцу противиться Зевсу!

590 Он уже древле меня, побужденного сердцем на помощь,

Ринул, за ногу схватив, и низвергнул с небесного прага:

Несся стремглав я весь день и с закатом блестящего солнца

Пал на божественный Лемнос, едва сохранивший дыханье.

Там синтийские мужи меня дружелюбно прияли".

595 Рек; улыбнулась богиня, лилейнораменная Гера,

И с улыбкой от сына блистательный кубок прияла.

Он и другим небожителям, с правой страны начиная,

Сладостный нектар подносит, черпая кубком из чаши.

Смех несказанный воздвигли блаженные жители неба,

600 Видя, как с кубком Гефест по чертогу вокруг суетится.

Так во весь день до зашествия солнца блаженные боги

Все пировали, сердца услаждая на пиршестве общем

Звуками лиры прекрасной, бряцавшей в руках Аполлона,

Пением Муз, отвечавших бряцанию сладостным гласом.

605 Но когда закатился свет блистательный солнца,

Боги, желая почить, уклонилися каждый в обитель,

Где небожителю каждому дом на холмистом Олимпе

Мудрый Гефест хромоногий по замыслам творческим создал.

Зевс к одру своему отошел, олимпийский блистатель,

Где и всегда почивал, как сон посещал его сладкий;

610 Там он, восшедши, почил, и при нем златотронная Гера.

Все и бессмертные боги, и коннодоспешные мужи,

Спали всю ночь; но Крониона сладостный сон не покоил.

Он волновался заботными думами, как Ахиллеса

Честь отомстить и ахеян толпы истребить пред судами.

5 Сердцу его наконец показалася лучшею дума:

Сон послать обманчивый мощному сыну Атрея.

Зевс призывает его и крылатые речи вещает:

"Мчися, обманчивый Сон, к кораблям быстролетным ахеян;

Вниди под сень и явись Агамемнону, сыну Атрея;

10 Все ты ему возвести непременно, как я завещаю:

В бой вести самому повели кудреглавых данаев

Все ополчения; ныне, вещай, завоюет троянский

Град многолюдный: уже на Олимпе имущие домы

Боги не мнят разномысленно; всех наконец согласила

15 Гера своею мольбой; и над Троею носится гибель".

Рек он, – и Сон отлетел, повелению Зевса покорный.

Быстрым полетом достиг кораблей мореходных аргивских,

К кущам Атридов потек и обрел Агамемнона: в куще

Царь почивал, и над ним амброзический сон разливался.

20 Стал над главой он царевой, Нелееву сыну подобный,

Нестору, более всех Агамемноном чтимому старцу;

Образ его восприяв, божественный Сон провещает: