Платон - Гиппий меньший

Эти слова раскрывают характер каждого из мужей, а именно правдивость Ахилла и его прямоту, а с другой стороны, многоликость и лживость Одиссея. Ведь, по Гомеру, эти слова Ахилла направлены против Одиссея.

Сократ.Вот теперь, Гиппий, я, кажется, понимаю, что ты говоришь: ясно, что многоликого ты почитаешь лживым.

Гиппий.Именно так, Сократ. Как раз таким изобразил Одиссея Гомер всюду — и в «Илиаде», и в «Одиссее».

Сократ.Значит, Гомеру, видимо, представляется, что один кто-то бывает правдивым, другой же — лживым, а не так, чтобы один и тот же человек был и правдив и лжив.

Гиппий.Как же иначе, Сократ?

Сократ.А твое собственное мнение, Гиппий, такое же?

Гиппий.Безусловно. Было бы странно, если бы оно оказалось иным.

Сократ.Пожалуй, оставим в покое Гомера: теперь уже невозможно его допросить, что именно он разумел, сочиняя эти стихи. Но поскольку, как видно, ты становишься сам ответчиком и тебе кажется, что ты единодушен с Гомером, то и говори сразу и за Гомера и за себя.

Гиппий.Пусть будет так; спрашивай что хочешь, только покороче.

Сократ.Как, по-твоему, лжецы не способны к действию — подобно больным — или они все же на что-то способны?

Гиппий.Я считаю их даже очень способными и весьма на многое, особенно же на обман людей.

Сократ.Значит, по-твоему, они очень способны, а также и хитроумны, или ты это мыслишь иначе?

Гиппий.Именно так.

Сократ.А хитроумные они обманщики по тупости и неразумию или же благодаря изворотливости и разуму?

Гиппий.Безусловно, благодаря изворотливости и разуму.

Сократ.Итак, похоже, что они умны.

Гиппий.Клянусь Зевсом, даже слишком.

Сократ.А будучи умными, они знают, что делают, или не ведают?

Гиппий.Весьма даже ведают, потому и злоумышляют.

Сократ.А зная то, что они знают, невежды они или мудрые?

Гиппий.Они мудры в таких вот вещах — в обманах.

Сократ.Постой. Давай припомним, что ты сказал: ты признаешь, что лжецы — люди способные, и умные, и знающие, и мудрые в своей лжи?

Гиппий.Да, признаю.

Сократ.А правдивые люди и лживые отличаются друг от друга и во всем друг другу противоположны?

Гиппий.Да, таково мое мнение.

Сократ.Послушай же: лжецы, согласно твоему утверждению, относятся к людям способным и мудрым

Гиппий.Несомненно.

Сократ.А когда ты утверждаешь, что лжецы способны и мудры в одном и том же, ты разумеешь, что они способны лгать, когда им угодно (относительно того, в чем они лгут), или что они не способны на то, в чем они лгут?

Гиппий.Я утверждаю, что они на это способны.

Сократ.Итак, если это обобщить, можно сказать, что лжецы — люди способные и мудрые в лжи.

Гиппий.Да.

Сократ.А человек невежественный и неспособный лгать, значит, не будет лжецом?

Гиппий.Конечно же.

Сократ.Следовательно, способный человек — это каждый, кто может делать то, что ему угодно, если это ему угодно? Я не говорю об избавлении себя от болезни или о других подобных вещах, но о том, что ты, например, способен, когда захочешь, написать мое имя. Разве не такого рода людей называешь ты способными?

Гиппий.Да, таких.

Сократ.Скажи же мне, Гиппий, разве ты не опытен в вычислениях и искусстве счета?

Гиппий.И даже очень опытен, Сократ [7] Гиппий был известен также как математик (см. прим. 8). .

Сократ.Значит, если кто спросит тебя, сколько будет трижды семьсот, ты, если пожелаешь, быстрее и лучше всех дашь правильный ответ?

Гиппий.Конечно.

Сократ.Потому, следовательно, что ты в этом деле самый способный и мудрый?

Гиппий.Да.

Сократ.Ты только самый мудрый и способный или и наиболее достойный человек в том, в чем ты способнейший и мудрейший, — в искусстве счета?

Гиппий.Конечно же, Сократ, и наиболее достойный.

Сократ.Значит, именно тебе легче всех промолвить истину в этом деле? Ведь так?

Гиппий.Я полагаю, да.

Сократ.Ну а как же относительно лжи в том же самом деле? Ответь мне, как и раньше, Гиппий, честно и откровенно: если кто спросил бы тебя, сколько будет трижды семьсот, а ты пожелал бы лгать и ни за что не отвечать правду, ты ли солгал бы лучше других и продолжал бы постоянно лгать насчет этого, если желал бы лгать и ни в коем случае не отвечать правду, или же невежда в искусстве счета сумел бы солгать лучше тебя, намеренно лгущего? И не выйдет ли случайно, что часто невежда, желая солгать, невольно выскажет истину благодаря своему невежеству, — ты же, мудрец, собираясь лгать, всегда будешь лгать на один манер?

Гиппий.Да, получится так, как ты говоришь.

Сократ.Ну а лжец является лжецом во всем прочем, кроме числа, и не лжет, когда он ведет подсчет?

Гиппий.Нет, клянусь Зевсом, лжет и в подсчете.

Сократ.Значит, мы допустим, Гиппий, что бывает лжец и в деле подсчета чисел?

Гиппий.Да, это так.

Сократ.Но кто же это будет такой? Коль скоро он хочет явиться лжецом, не должна ли ему по необходимости быть присуща и способность лгать, как ты это недавно признал? Если ты припоминаешь, согласно твоим же словам, человек, не способный лгать, вроде бы и не может оказаться лжецом.

Гиппий.Да, припоминаю, я так сказал.

Сократ.А разве не оказался ты недавно самым способным на ложь при подсчетах?

Гиппий.Да, сказал я также и это.

Сократ.Но, следовательно, ты и больше других способен говорить правду при вычислениях?

Гиппий.Конечно.

Сократ.Значит, один и тот же человек способен лгать и говорить правду при вычислениях? И таким человеком является тот, кто силен в подсчетах — знаток этого дела.

Гиппий.Да.

Сократ.Так кто же иной, Гиппий, оказывается лжецом при подсчетах, если не тот, кто в этом достоин и силен? Он же является и способным, и он же — правдивым.

Гиппий.Это очевидно.

Сократ.Вот ты и видишь, что правдивый человек и лжец — это в деле вычисления одно и то же, и первый из них ничуть не лучше второго. Ведь это один и тот же человек, и нет тут такой противоположности, как ты думал недавно.

Гиппий.В этом деле, как видно, нет.

Сократ.Хочешь, рассмотрим это для дел и иного рода?

Гиппий.Что ж, если тебе угодно.

Сократ.Ведь ты, конечно, сведущ и в геометрии? [8] В комментариях Прокла к Евклиду говорится: «Гиппий Элейский сообщает, что он приобрел славу благодаря занятиям геометрией» (86 В 12 Diels). Он, в частности, занимался проблемой квадратуры круга и даже считал возможным ее разрешение с помощью изобретенной им кривой. О его занятиях геометрией, астрономией и теорией музыки см. 86 А 2 Diels.