Афиней - Пир мудрецов

Не за это ли ждет его песнь

И бессмертье

От Муз, дочерей Мнемосины,

Которые во имя Зевса-Гостеприимца

Возвеличат дар незыблемой его дружбы?

52. Не понимаю, как можно усмотреть в этих стихах какие-нибудь признаки пеана: автор прямо говорит, что Гермий умер: "и, о твоей ревнуя красе, [e] вскормленник Атарнея не видит более полдневных лучей". Нет здесь и пеанического припева ["иэ, пеан"], как, например, в настоящем пеане в честь Лисандра Спартанского, который пели на Самосе, как пишет Дурид в "Самосских летописях" [FHG.II.485]. Ученик Каллимаха [f] Гермипп пишет в первой книге "Об Аристотеле" [FHG.III.46], что пеаном является и песня, написанная в честь Кратера Македонского, сочинение диалектика Алексина. Ее поют и в Дельфах в сопровождении лиры, на которой играет мальчик. Также песня, которую поют коринфяне в честь Агемона Коринфского, отца Алкионы, тоже имеет пеанический припев: ее приводит землеописатель Полемон в письме к Арантию [FHG.IH.46]. И песнопение в честь Птолемея, первого царя Египта, которое поют родосцы, тоже есть пеан: в нем повторяется припев "иэ пеан"; (697) об этом пишет Горгон в книге "О родосских праздниках" [FHG.IV.410]. Филохор же пишет [FHG. 1.408], что афиняне пели пеаны в честь Антигона и Деметрия, сочиненные Гермоклом Кизикийским: между всеми сочинителями пеанов было устроено состязание, и Гермокл был признан лучшим. Наконец, сам Аристотель говорит в "Апологии против обвинения в нечестии", если только эта речь не подложная [frag.645 Rose]: [b] "Если бы я хотел приносить жертвы Гермию, как бессмертному, то не стал бы воздвигать ему памятник, как смертному, а если бы желал приписать ему бессмертие, то не стал бы почитать его тело надгробными обрядами".

53. На эту речь Демокрита Кинульк откликнулся так: "По слову твоего же Филона, {167}

{167 Филон. — Из других источников неизвестен; надо думать, он был, как и афине-евский Демокрит, никомедийцем.}

Зачем напоминаешь мне о кикликах? {168} -

{168 ...Зачем напоминаешь мне о кикликах. — Ср.: Каллимах. «Против тельхинов». 1: «ненавижу киклическую поэму».}

Ведь нам ни о чем толковом говорить нельзя, пока здесь сидит этот толстобрюхий Ульпиан! Пустозвонные песенки ему куда приятнее серьезных песен; таковы блудливые песенки, называемые "локрийскими" (см.639а), например, вот эта [PLG4. III.665]:

Что томит тебя? Не выдай, умоляю,

[с] Уходи, пока нет мужа: он ведь может

И тебе и мне задать большую взбучку.

Вот и день настал: что ж и солнца ты не видишь?

Такими песенками полна вся Ульпианова Финикия, по которой он прохаживается со своей дудочкой, окруженный слагателями так называемых "свинских песенок" (κολάβρος). Да, да, разлюбезный Ульпиан, именно так они зовутся. И Деметрий Скепсийский пишет в десятой книге "Троянского миростроя" [frag.6 Gaede]: "Ктесифонт Афинский, сочинитель [d] так называемых свинских песенок, которого Аттал, {169} первый, воцарившийся в Пергаме после Филетера, назначил судьей над Эолидой". И там же, в девятнадцатой книге [frag. 13 Gaede], - что у историка Мнесиптолема, набравшего однажды большую силу при дворе Антиоха, прозванного Великим, был сын Селевк, сочинявший "развеселые песенки" (ι̉λαρόι). Одна их них была у всех на устах [Powell 176]:

{169 Аттал. — То есть Аттал I, так как Эвмен пришел до него, см. 445d.}

Буду мальчишку любить: по мне это лучше женитьбы:

[е] Мальчик всегда под рукой, и в бою мне еще пригодится.

[Пародии]

54. После этого, поглядев свысока на Ульпиана, К и нуль к продолжал: "Ну, а раз уж ты гневаешься на меня, так и быть, я расскажу тебе, что же такое "кошачий концерт" (συρβηνέων χορός)". {170} Ульпиан в ответ: "Что? Ты, подонок, воображаешь, будто я на тебя сержусь, будто все твои слова для меня что-нибудь значат, "бесстыжая ты сука" [Ил.ХХI.481]? Но если ты впрямь вознамерился меня чему-то научить, - что ж, я заключаю с тобой перемирие не на тридцать, а хоть на сто лет; а ты мне только скажи, что это за συρβηνέων χορός". Кинулькна это: [f] "Знай, любезнейший, что Клеарх во второй книге "О воспитании" пишет [FHG.II.313]: "Остается 'кошачий концерт‛ (συρβηνέων χορός), каждый участник которого поет, что только ни придет ему в голову, не слушая ни предстоятеля и наставника хора, а слушатели такого пения еще того больше буйствуют". Как пишет пародист Матрон [Brandt 93]: {171}

{170 ...кошачий концерт... — См. 669b, 671с.}

{171 ...пишет пародист Матрон... — Трудно обнаружить в этих стихах какую-либо связь с предыдущим текстом.}

Все вот, которые были меж ними храбрейшие мужи, [Ил.XI.825]

Эвбей, и Гермоген, и славные также Филиппы, [ср.Ил.X.429]

Все погибли они и уже в Айдесовом доме. [Ил.XXII.52]

(698) Есть же Клеоник, ему бессмертная выпала старость,

Знает он многих поэтов, прекрасно знаком и с театром; [Од.XVII.283]

С ним лишь одним из умерших болтает порой Персефона. [Од.X.494]

Ты же, прекрасный Ульпиан, хоть и жив, но только задаешь вопросы, но не отвечаешь ни на один". Ульпиан на это: "Все-таки, мой добрый приятель, ...(лакуна)... пока продолжается наше перемирие, мне бы хотелось послушать пародии на эпических поэтов".

55. И Кинульк: "Много, приятель, было у нас поэтов, сочинявших пародии: знаменитейшим из них был современник царя Филиппа Эвбей Паросский. Он особенно издевался над афинянами, и "Пародии" его в четырех книгах дошли до нас. О нем упоминает Тимон в первой книге [b] "Силл" [frag.39 Wachsmuth, Diels, P.P.G.III.184]. А Полемон, перечисляя пародистов в двенадцатой книге "Посланий к Тимею", пишет так [Preller 76]: "Беот и Эвбей, писавшие пародии, были, по-моему, учеными людьми, потому что шутили очень ловко и, будучи эпигонами, превзошли поэтов более раннего времени"". А начинателем таких стихов следует считать ямбического поэта Гиппонакта: у него ведь есть гекзаметры [PLG4. 11.489]:

Эвримедонтова сына, пучину морскую, Харибду,

[c] Муза, воспой, чья утроба полна всерубающих лезвий!

Пусть же по воле народа погибнет он жалкою смертью

По приговору суда на бреге бесплодного моря.

Понемногу пользуется пародией в некоторых своих драмах и Эпихарм Сиракузский и поэт Древней комедии Кратин в "Сыновьях Эвнея" [Kock.I.32-33], а среди его современников его - фасиец Гегемон по прозвищу Факе. {172} Писал он так [Brandt 42; см. 406е]:

{172 ...по прозвищу Факе. — То есть Чечевичная похлебка. О его успехах в Афинах см. 496е-497с.}

[d] Я возвратился на Фасос, и многими комьями грязи

Стали кидаться в меня, высоко их вверх запуская;

Некто ко мне подошел и с речью такой обратился:

"О ненавистнейший муж! Кто тебя убедил взгромоздиться

На Дионисов прекрасный алтарь {173} такими ногами?"

{173 ...Дионисов... алтарь... — Собств. алтарь Диониса в афинском театре — возвышение в центре орхестры, с которого корифей управлял хором.}

Всем им тогда я сказал в ответ свое тихое слово:

"И против воли меня, старика, убедили взобраться

Бедность моя и барыш, - на корабль они также загнали