Авл Геллий - Аттические ночи. Книги XI - XX

(3) Когда отрывок этот однажды читался в собрании ученых людей, один ритор-софист, искусный в обоих языках, достаточно известный среди тех, не лишенных остроумия, но мелких ученых мужей, которых называют τεχνικοί (ремесленники), впрочем, весьма усердный в рассуждении, полагал, что Марк Туллий воспользовался доводом, не являющимся ни правильным, ни неопровержимым, но относящимся к тому же самому вопросу, с каковым соотносится само то дело, о котором шла речь. Он определяет этот недостаток греческими словами, [говоря], что [Цицерон] поставил α̉μφισβητούμενον α̉ντὶ ο̉μολογούμε νου (спорное вместо бесспорного). (4) „Ибо он взял в пример благодетельных и щедрых (liberales) [962] 58 Значения liberalis колеблются между "благородный" и "щедрый". для обоснования того, что говорил о дружбе, когда, по правде говоря, есть и обыкновение, и необходимость задаваться вопросом о том, из каких соображений и расчетов добр и щедр тот, кто действует щедро и доброжелательно: то ли потому, что надеется на ответную признательность и приглашает того, по отношению к кому поступает радушно, к подобной же заботе о самом себе, что, как кажется, делают почти все; или же потому что он по своей природе добр душой и радушие (liberalitas) доставляет ему удовольствие само по себе, без попечения о получении какой-либо [ответной] благодарности, что в действительности происходит крайне редко“. (5) [Этот ритор] полагал, что аргументы должны быть или предположительными, или точными, причем с минимальными противоречиями, что он имел обыкновение называть „неопровержимым доказательством“ (apodixis): когда сомнительное или темное объясняется посредством того, что не двусмысленно. (6) И чтобы показать, что при исследовании понятия дружбы не подобает брать в качестве доказательства и примера благодетелей и щедрых людей, он сказал: „Используя такое же подобие и видимость рассуждения, дружбу, в свою очередь, можно представить в качестве доказательства, если кто-то будет утверждать, что людям необходимо быть благодетельными и щедрыми не вследствие надежды на какую-либо выгоду, но по причине любви и стремления к почету. (7) Ведь с тем же успехом можно было бы сказать: „Как дружбу мы лелеем не в надежде на пользу, точно так же мы должны быть благодетельными и щедрыми не из стремления получить ответную благодарность“. (8) Так, конечно, можно говорить, — продолжал он, — но ни дружба не может быть наглядным доказательством в пользу щедрости, ни щедрость — в пользу дружбы, так как и о том, и о другом в равной степени [необходимо ставить] вопрос“.

(9) Как казалось некоторым, сей ритор-ремесленник говорил это со знанием дела и искусно, но он, очевидно, не разбирался в том, как следует эти вещи именовать. (10) Ибо благодетелем и щедрым человеком Цицерон называет — так как и философы считают должным именовать — не того, кто, по его собственным словам, дает в долг благодеяния, но того, кто поступает щедро без всякого подспудного расчета на собственную выгоду. (11) Следовательно, он применил не темный и двусмысленный, но точный и прозрачный довод, поскольку [здесь] не ставится вопрос о том, по каким соображениям благодетельный и щедрый человек поступает благодетельно и щедро. (12) Ведь того, кто поступает так скорее ради помощи самому себе, чем другому, должно называть совершенно иначе. (13) Критика этого говоруна имела бы, пожалуй, успех, если бы Цицерон сказал так: „Ведь если мы поступаем благодетельно и щедро (benefice liberaliterque facimus) вовсе не для того, чтобы требовать благодарности“. Ведь, как кажется, и не благодетельному человеку может выпасть [возможность] поступить благодетельно, если это происходит под влиянием какого-либо обстоятельства, а не вследствие постоянства неизменной доброты. (14) Однако, поскольку Цицерон сказал „благодетельные и щедрые“ (beneficios liberalesque) и эти люди не относятся ни к какой иной категории [людей], чем те, о которых мы говорили выше, он, как говорится, с немытыми ногами (inlotis pedibus) [963] 59 То есть без надлежащей подготовки; выражения inlotis pedibus ("с немытыми ногами"), inlotis manibus "(с немытыми руками") нередко использовались латинскими авторами (см.: Noct. Att., I, 9, 8); в данном случае Геллий метафорически прилагает причастие также к слову verbis. и словами осуждает речь ученейшего мужа.

О том, что написанное Веррием Флакком во второй книге сочинения „О темных местах у Марка Катона“ по поводу servus recepticius, ошибочно

(1) Марк Катон, [964] 60 Марк Порций Катон Старший — см. комм. к Noct. Att., I, 12, 7. защищая закон Вокония, [965] 61 Закон Вокония — см. комм. к Noct. Att., VI, 13, 3. говорил так: „Вначале женщина принесла вам большое приданое; при этом она удерживает большую сумму денег, которую не передает в распоряжение мужа, она дает эти деньги мужу взаймы; потом, рассердившись, она приказывает рабу, называемому recepticius, преследовать мужа и требовать у него [деньги]“. [966] 62 Fr. 158 Malc. Ср.: Non. P. 54, I. 6.

(2) Возник вопрос, что такое servus recepticius. Сразу же был затребован и доставлен трактат Веррия Флакка [967] 63 Веррий Флакк — см. комм. к Noct. Att., IV, 5, 6. „О темных местах у Катона“. Было обнаружено, что, как написано во второй книге, recepticius было именованием ничтожного, не имеющего никакой цены [раба], который, будучи выставлен на продажу, был возвращен из-за какого-либо недостатка и принят назад (receptus est). (3) „По этой причине, — говорит [Катон], - такому рабу и приказывали следовать за мужем и требовать [деньги], чтобы боль и унижение были для мужа тем тяжелее, что к нему обращается с требованием денег ничего не стоящий раб“. [968] 64 Fr. 2 Fun. Эту ошибочную этимологию воспроизводит Фест (357, 4).

(4) Пусть будет сказано так, с разрешения и позволения тех — если таковые есть, — кого пленяет авторитет Веррия Флакка. (5) Ибо servus recepticius в той ситуации, о которой говорит Катон, означает совершенно иное, чем написал Веррий. (6) [Смысл] этого слова легко может уловить любой, ибо дело, без сомнения, обстоит так: когда жена приносила мужу приданое, тогда о том, что она из своего имущества удерживала и не передавала мужу, говорили recipere (оставлять за собой), как теперь при продажах говорят recipi (удерживать) о том, что изымается и не выставляется на продажу. (7) И именно это слово употребил Плавт в „Трех монетах“ в следующем стихе:

Иными словами, когда он продал дом, небольшую заднюю пристройку он не уступил, но сохранил [за собой]. (8) И сам Катон, желая показать, что женщина была богата, сказал: „Женщина дает богатое приданое и удерживает большую сумму денег“, то есть: и большое приданое дает и сохраняет за собой (retinet) большую сумму денег. (9) Итак, из этого семейного богатства она дает мужу взаймы деньги, которые удержала для себя, после того как дала приданое. (10) Эти деньги, разгневавшись на мужа, она решает потребовать назад. Она назначила и того, кто востребует эти деньги — раба, называемого recepticius, то есть своего собственного, которого она вместе с денежной суммой удержала и не отдала в составе приданого, но сохранила [как свою личную собственность]. Ведь женщине позволительно отдавать такие приказы не рабу супруга, но только своему собственному рабу.