Катулл - Лирика Древнего Рима

Или же птицу поднесть с пестрым на диво пером.

А за любезности те дарили украдкой в пещерах

Девушки ласки свои жителям диких лесов.

35 Шкуры оленей младых в те дни покрывали влюбленных,

Ложе природное их было в высокой траве.

Сосны склоненные их осеняли широкою тенью,

Но почиталось виной — видеть нагими богинь,

И к пастуху своему баран в пустые овины

40 Сам, рогоносный вожак, сытых овец приводил.

Боги с богинями — те, под чьею защитою нивы,

Над очагами вели благоприятную речь:

«Странник какой ни явись, — на охоте добудешь ты зайца

И на тропинке моей птицу, коль будешь искать.

45 Лишь призывай со скалы меня ты — Пана — на помощь,

Сворой ли псов ты начнешь, сетью ль дичину ловить».

Ныне же храмы стоят, разрушаясь, в покинутых рощах;

Все, благочестье презрев, только лишь золото чтут.

Золотом изгнана честь, продается за золото право,

50 Золоту служит закон, стыд о законе забыл.

Вспыхнув, порог в старину обличил нечестивого Бренна 514

В миг, когда он проникал к Фебу в пифийский чертог;

Лавровенчанный Парнас, потрясая своею вершиной,

Галлам засыпал тогда снегом суровым доспех.

55 Золото взяв, фракиец — злодей, Полиместор бесчестный

Сына Приама вскормил в доме коварном своем.

Чтобы ты руки свои, Эрифила, украсила златом,

Некогда Амфиарай вместе с конями исчез.

Я предрекаю, — когда б лжепророком я стал для отчизны! —

60 Будет заносчивый Рим сломлен богатством своим.

Правду твержу, но не верит никто: не верила Троя

Тоже менаде своей, 515зревшей Пергама беду.

Фригии только она предсказала конец от Париса,

Видела только она гибель в проникшем коне.

65 В пользу пошло бы отцу и отчизне ее исступленье, —

Тщетные речи ее ведали правду богов.

Многим палестры твоей дивимся мы, Спарта, законам,

Пользе же больше всего женских гимнасиев, где

Тело нагое свое игрой укреплять не зазорно

Девушке между мужей в соревнованье борьбы,

5 Если бросает мячи своею рукою проворной,

Иль крючковатым жезлом обруч звенящий крутит.

Вот у последней меты она стала, покрытая пылью,

Вот и в жестокой борьбе терпит удары она;

То для кулачных боев ремнем обовьет себе руки,

10 То запускает легко тяжкий метательный диск;

Гонит по кругу коней, к бедру белоснежному вяжет

Меч и под полую медь прячет девичье чело;

Как амазонки она, что груди свои обнажают

И в Термодонта 516струях моются смелой толпой.

15 То с волосами в снегу по долгому гребню Тайгета

Быстро несется вослед своре отеческих псов:

Так по Эврота 517пескам Поллукс носился и Кастор:

Первый — отважный в борьбе, резвый наездник — второй.

И между них, говорят, с обнаженною грудью Елена

20 Тоже оружье брала, братьев-богов не стыдясь.

Также спартанский закон запрещает разлуку влюбленных:

Можно по улице там с милою рядом ходить;

Страха не ведают там, ни надзора докучного девы,

И не боится никто мести ревнивых мужей.

25 Там без подосланных лиц говорить о деле сердечном

Можешь ты сам: не ведет к долгой задержке отказ.

Взоров, уродство прикрыв, не обманут тирские платья,

Нет там тяжелых забот о благовонных кудрях.

Ну, а вот наша идет, окруженная тесной толпою:

30 И в переулке-то к ней не дотянуться рукой.

Здесь для сердечной мольбы ни слов, ни лица выраженья

Не подыскать: как слепой ищет влюбленный пути.

Если бы ты подражал законам и битвам лаконским, —

Этими благами ты стал бы милее мне, Рим.

Нет, не хочу я терпеть никаких любовных волнений

И без тебя проводить в муках бессонную ночь!

В дни, как ребяческих лет я стыдливость робкую бросил

И на любовных путях воля была мне дана,

5 Тотчас Ликинна меня, новичка, посвятила умело

В первые ночи, совсем не на подарки польстясь.

Третий без малого год с той далекой поры протекает,

Мы же и дюжины слов не перемолвили с ней.

Страсть же к тебе поглотила меня: под нежное иго

10 Женщина после тебя шею не гнула мою.

Дирка смотрела в сердцах, грехом раздраженная явным,

Как с Антиопою Лик, с дочкой Никтея, лежал. 518

Ах, сколько раз ей рвала царица прелестные кудри,

Била жестокой рукой нежные щеки ее!

15 Ах, сколько раз утомляла рабу непосильным уроком,

Да и на голой земле спать заставляла ее!

Часто ее она жить заставляла во тьме, в нечистотах,

Часто лишала ее даже загнившей воды.

Иль никогда не придешь Антиопе на помощь, Юпитер,

20 В стольких страданиях? Цепь руки ей стерла давно!

Если ты бог, то любимой твоей быть рабыней зазорно.

Коль не тебя, то кого ж звать Антиопе в цепях?

Все же, оставшись одна и собрав последние силы,

Плача, она сорвала царских наручников гнет.

25 Робкой стопою затем взбежала на холм Киферона;

Полночь была, и мороз голое ложе сковал.

Часто тревожил ее Асопа 519текучего ропот:

Чудилось, что за собой слышит хозяйки шаги.

Зет оказался жесток, Амфиона же тронули слезы

30 Матери, все же открыть хлев перед ней он не мог.

Как в ту минуту, когда затихает волнение моря,

С Нотом противным в борьбу Эвр не желает вступать

И на немом берегу все тише песка шелестенье, —

Так, на колени склонясь, на землю пала жена.

35 Позднее чувство пришло: сыновья заблужденье признали.

Старец, достойный пестун Зевсовых малых детей,

Мать ты вернул сыновьям; сыновья же затем привязали

Дирку под морду быка, чтобы размыкать в пыли.

Мощь Громовержца познай, Антиопа: тебе в прославленье

40 Дирку влекут, чтоб она в тысяче мест умерла.

Пастбище Зета — в крови, и сам Амфион-победитель

Громко пеаны воспел на Аракинтской скале. 520

Ты же терзать перестань неповинную эту Ликинну:

Право, не может никак остановиться ваш гнев!

45 Да не встревожат твой слух обо мне никакие рассказы:

Даже на смертном одре буду любить лишь тебя.

Полночь — и вот получил от моей госпожи я посланье:

Мне повелела она тотчас же в Тибур прибыть,

Где воздымают свои белоснежные главы две башни

И Аниена струя льется в большой водоем.

5 Как же тут быть? Довериться ль мне непроглядным потемкам

И за себя трепетать перед злодейской рукой?

Если ж не выполню я из страха ее повеленье,

Будут мне слезы ее злее ночного врага.

Я согрешил только раз — и на год изгнанью подвержен:

10 Были руки ее немилосердны ко мне.

Но не посмеет никто посягнуть на святость влюбленных:

Мимо Скирона 521— и то могут открыто идти.

Каждый любовник гулять да дерзнет и по скифским пределам.

Варвар не будет так дик, чтобы его погубить.