Публий Афр - Комедии

21. 5 Солон 246нам дал урок в делах Венериных,

Когда установил закон незыблемый,

Чтоб казни быть не свыше преступления —

Нет казни горше, чем жена злонравная!

22. 28 Она воюет с мужем и мятежится.

23. 56 Друг под судом? так выступи заступником.

Он в уголовном деле? оправдай его.

Ты встал за друга? выйдешь победителем.

24. 2 Из Афин в Мегары 247прибыл Симон вечером;

Прибыв в Мегары, подстерег он девушку,

А подстерегши, учинил насилие.

25. 60 И я ее… Ах, стыд сказать!.. Узнав ее,

Оставить мог?.. Нет, не стерплю, не вынесу!

26. 64 Это мне вино внушило — бог, сильнейший из богов!

27. 39 Ни о том, как поступил ты, ни о том, что преступил.

28. 96 Никак, Лампадий, ты мрачней, чем давеча?

С чего бы это? Вновь влюблен хозяйский сын,

И неоткуда взять поживы денежной,

И ежится спина, что скоро выпорют? 248

29. 95 Не люблю мальчишек, скороспелых разумом.

*30. 45 Понятно ль, что на тридцать мин 249старик надут?

31. 51 Воскресни твой родитель из покойников,

Тебя считавший верною опорою

Семье и дому, — разве он не молвил бы:

«Как смеешь ты позорить имя честное

И тяжко нажитое разорять добро?»

32. 63 Сколько бился и рубился я, о боги правые!

33. 71 Крик, мечи, пращи, каменья ни с того и ни с сего.

34. 35 Выскочил как угорелый, только пятками мелькнув.

35. 72 Что кричишь, изобличая, что пустяк-то не пустяк?

36. 74 И она, и все те бабы говорят: с ума сошел!

37. 100 Что отдал, то против воли; что осталось, не отдам!

38. 102 Сласть во рту моем такая, как ослу чертополох!

39. 32 А когда тебе на свадьбу принесла она венок,

Для тебя несла, как будто был он для нее самой:

С умной шуткой, тонкой шуткой получила ты его.

40. 9 Чего же он таким добьется хохотом?

Один художник даже умер с голоду!

41. 66 Коли вьюк волу навьючен, то и вьюк уже не мой!

42. 68 Словно жнец на ниве каждый подбирает колосок…

Благодаря частому исполнению комедии Теренция на римской сцене текст их многократно переписывался, в результате чего в него вторгались разного рода ошибки. Поэтому большое количество средневековых рукописей с текстом Теренция не является, к сожалению, гарантией хорошей его сохранности. Для научных изданий используется сравнительно небольшое число кодексов, из которых самый ранний относится к IV-V вв. н. э., а группа более поздних — к IX-XI вв. При этом нет ни одной рукописи, которая содержала бы все шесть комедий без пропусков, и для установления научно достоверного текста издатели пользуются обычно материалом нескольких источников.

В настоящем издании перепечатывается, с устранением некоторых незначительных недосмотров, первый и единственный стихотворный перевод всех комедий Теренция, выполненный А. В. Артюшковым и изданный в 1934 г.: Теренций. Комедии, М.—Л., Academia, 1934. Перевод был сделан в основном с издания Флекейзона, вышедшего в последний раз в Лейпциге в 1917 г. Более поздние издания дают в отдельных случаях чтения текста, несколько отличные от принятых Флекейзеном, его русским переводчиком и редактором русского перевода акад. M. M. Покровским, однако эти разночтения нигде существенно не влияют на общий смысл. Поэтому при издании настоящего однотомника было признано нецелесообразным внесение каких-либо изменений в художественно цельный, научно проверенный перевод А. В. Артюшкова, выдержавший достаточно длительное испытание временем.

При пользовании построчным комментарием читателя не должно удивлять, что число стихов между маргинальными цифрами, проставленными по латинскому тексту, обычно больше десяти. Это объясняется тем, что латинский стих, как правило, длиннее соответствующего русского: в латинском употребительны так называемые распущения, когда вместо одного долгого слога (-) могут быть использованы два кратких (UU). Следовательно, двусложная ямбическая стопа (U-) может быть заменена трехсложной (UUU), и объем информации, содержащейся, например, в 18 слогах (при шестистопном ямбе), далеко не всегда удается уложить в переводе в 12 слогов. Поэтому в комментариях номер стиха указывается по оригиналу; разыскать его в пределах десятка не составит особого труда.

Основному тексту комедий в рукописях обычно предшествуют так называемые дидаскалии и периохи .

Дидаскалии — краткие сообщения об обстоятельствах, сопутствовавших постановке комедии. Будучи включены в рукописи, они служат также предуведомлением для читателя о начале новой пьесы. Отсюда открывающая их формула: «Начинается…» — далее следует название комедии.

Для обозначения времени постановки комедий дидаскалии пользуются тремя типами данных: называют имена консулов, стоявших в этом году во главе римского государства, указывают празднество, на котором была показана комедия, и имена так называемых курульных эдилов.

В Риме существовало несколько ежегодных общенародных празднеств («игр»), составной частью которых в эпоху Теренция являлись театральные представления. Из шести его комедий четыре были впервые поставлены на Мегалесиях (Мегалесийских играх); они справлялись в апреле в честь фригийской богини Кибелы, «великой матери» (по-греч. megale mater) богов. «Формион» был показан на Римских играх, отмечавшихся ежегодно в сентябре. Оба праздника находились в ведении курульных эдилов — должностных лиц, избиравшихся из представителей патрицианских родов для наблюдения за порядком и благоустройством в городе. Государство выделяло эдилам определенную сумму денег, предназначенную для найма труппы, выплаты гонорара автору и прочих расходов, связанных с постановкой.

Другую возможность для театральных представлений давали погребальные игры, которые устраивали за свой счет родные скончавшегося знатного римлянина. На такого рода играх в честь Луция Эмилия Павла, победителя при Пидне, были в 160 г. показаны «Братья» и вторично — «Свекровь».

В дидаскалиях содержатся также сведения о руководителе актерской труппы — им был во всех постановках пьес Теренция известный в Риме Луций Амбивий Турпион. Имя другого актера — Луция Атилия Пренестинца, часто встречающееся в дидаскалиях, принадлежит, очевидно, руководителю посмертных постановок. Теренций пользовался также услугами постоянного композитора — некоего Флакка, раба Клавдия, который сочинял и, вероятно, сам же исполнял мелодию на флейтах, служившую сопровождением мелодекламационных партий (т. е. всех, кроме ямбического триметра). Флейты были всюду парные (одна для основной мелодии, другая для аккомпанемента); различие между их разновидностями («равные», «неравные», «обе правые», «Сарранские») не ясно.