Сыма Цянь - Исторические записки. Т. VII. Жизнеописания

Янь Ин с посмертным именем Пин и прозвищем Чжун был родом из [племени] лай из [селения] Ивэй [54] Циский Ивэй находился на территории совр. уезда Гаоми пров. Шаньдун. . Был на службе у циских Лин-гуна, Чжуан-гуна и Цзин-гуна [55] Лин-гун правил в 581-554 гг., Чжуан-гун — в 553-548 гг., Цзин-гун — в 547-490 гг. Немало интересных деталей биографии Янь Ина можно найти в главах 14 и 32 Ши цзи (Истзап, т. III и т. V). . Служил Ци всеми силами, скромно и неприметно. [Даже] получив титул циского сяна , [36]он почти не ел мяса, [а его] наложницы не носили шелковых одежд. Если во время приема во дворце правитель обращался к нему, [он] отвечал решительно, а если речи не были [непосредственно] обращены к нему, он решительно действовал [56] Логика фразы не вполне ясна. Попытка В.А. Панасюка дать более логичный перевод (см. [84, с. 53]) не находит соответствия в китайском оригинале. . Когда в княжестве все было благополучно, Янь Ин следовал [всем] распоряжениям; когда же порядок нарушался, [он] выполнял те указы, которые соответствовали [обстановке]. И при трех поколениях [правителей он] прославил свое имя среди чжухоу .

Юэ Ши-фу был достойным человеком, но случилось так, что он попал в тюрьму и был закован в цепи. Во время прогулки Янь-цзы увидел его на дороге [57] Рассказы о встрече Янь-цзы с Юэ Ши-фу и о кучере Янь-цзы (см. далее текст главы) содержатся в Янь-цзы чунь-цю (ЧЦЦЧ, т. IV, с. 144-146). . [Он] выпряг левую пристяжную и выкупил его, посадил в свою повозку и отвез к себе домой. Не попрощавшись с ним, он прошел на «женскую» половину дома. Через некоторое время Юэ Ши-фу попросил разрешения уйти. Янь-цзы, пораженный, оправил одежду и шапку и с соблюдением всех приличий спросил: «Я, Ин, хотя и не человеколюбив, но избавил вас от кандалов. Почему же вы хотите так скоро расстаться со мной?» Ши-фу ответил: «Это не так. Я слышал, что совершенномудрый сторонится тех, кого не знает, и доверяет тем, кого знает. Когда я был в кандалах, вы меня не знали, но что-то почувствовали во мне и выкупили. Однако, в чем-то поняв меня, вы все же поступили не по [правилам] ритуала. Уж лучше мне было остаться закованным в кандалы». Тогда Янь-цзы ввел его в дом как почетного гостя.

Янь-цзы был сяном в Ци. Когда он выезжал из дома, жена его возничего наблюдала за своим мужем в просвет ворот. Ее муж, сидя высоко под шатром, как подобает возничему сяна , управлял четверкой лошадей и был очень доволен и горд собой. После того как он вернулся, жена попросила разрешения его покинуть. Муж стал спрашивать, в чем дело. Жена сказала: «У Янь-цзы роста не будет и шести чи [58] Одни чи в период Чжоу равнялся 19,9 см, а в периоды Цинь и Западная Хань-27,6 см. Расчеты по обоим вариантам дают малореальные величины. Удовлетворительный результат получается лишь при применении восточноханьского (25-220 гг. н.э.) чи -23,0 см (см. [266, с. 77; 48. с. 222, 224]). Эти расчеты явно свидетельствуют об искажениях, сделанных в тексте Сыма Цяня переписчиками. , но он — циский сян , прославленный среди чжухоу . Сегодня я наблюдала его выезд. Какая погруженность в свои мысли! И в то же время он ничего из себя не строит. А ты ростом в восемь чи , а служишь простым возничим. И при этом ты вполне доволен собой. Вот я и хочу от тебя уйти». После этого [ее] муж стал очень скромным. Янь-цзы удивился этой [перемене] и спросил его. Возничий рассказал ему все как было. [Тогда] Янь-цзы рекомендовал его в дафу .

Я, тайшигун, скажу так.

Я читал [тексты] Гуаня «Управление народом», «Горы высоки», «Колесницы и кони», «Важное и неважное», «Девять управлений» [59] Согласно данным Ци люэ («Семь разделов [основ]») — первой библиографии Китая, составленной Лю Сяном и его сыном Лю Синем, в сочинении Гуань-цзы содержалось 18 глав. Ныне тексты 10 глав полностью утрачены. «Авторство " Гуань-цзы ", — писал В.М. Штейн, — приписывалось когда-то Гуань Чжуну, но эта точки зрения давно оставлена... Личность Гуань Чжуна была овеяна легендами... По видимому, именно романтический ореол, которым была окружена деятельность Гуань Чжуна в глазах его потомков, побудил каких-то неизвестных авторов IV-III вв. до н.э. взять на себя труд записать кое-что из относившегося к нему фольклорного материала» [95, с. 19]. Однако очевидно, что авторство Гуань Ч жупа не вызывало сомнений у Сыма Цяня, и с этим стоит считаться исследователям. , а также «Весны и осени господина Яня» [60] Автором Янь-цзы чунь-цю считается циский Янь Ин, но рассказ о событиях в княжестве Ци, вероятнее всего, написан позднее. К настоящему времени сохранилось 8 глав этого памятника. Танский Ляо Цзун-юань и составители Вэнь сянь тун-као подчеркивали, что и конфуцианцы и моисты считали Янь-цзы чунь-цю «своим» произведением, поскольку в нем отражены взгляды обеих школ. . Насколько [37]подробно они говорят о них (Гуань Чжуне и Янь Ине)! Прочитав их книги, [мне] захотелось сделать обозримыми их деяния, поэтому [я] составил это жизнеописание. Что же касается их трудов, то их много ходит среди современников. Поэтому [о них] я не толкую, а говорю [лишь] о связанных [с этими людьми] историях.

Гуань Чжуна современники называли достойным подданным, но Конфуций принизил его [61] В гл. 3 Лунь юя Конфуций порицает Гуань Чжуна за роскошь: за наличие трех жен, множества слуг, за то, что, подобно гуну , соорудил у себя постамент для пиршественных сосудов, деревянную ширму в воротах и тому подобное, — то есть не соблюдал ритуал (ЧЦЦЧ, т. I, с. 66-67). . Неужели это за то, что в условиях ослабления чжоуского дома Хуань-гун, будучи достойным, не обратился к [чжоускому] вану , а провозгласил себя ба-ваном? Изречение гласит: «Перед тем как следовать прекрасному, надо найти надежное средство от зла, так верхи и низы смогут породниться» [62] Это слова из Сяоцзина («Канон о сыновнем благочестии») (ШСЦ, т. 37, с 1311). В.А.Панасюк эту цитату ошибочно отнес к Лунь юю [84, с. 55]. Данный фрагмент Сяоцзина обычно трактуется: «Надо пользоваться случаем поддерживать добродетели правителя, исправлять его ошибки и сводить на нет их пагубные последствия». Однако грамматическое построение фразы, примененное Сыма Цянем, дает возможность предположить скептическое отношение к «добродетелям правителя» ослабевшего дома Чжоу и акцент на «ошибках» и «пагубных последствиях». . Разве это сказано не о Гуань Чжуне?

Когда Янь-цзы, лежа ничком, оплакивал покойного Чжуан-гуна, он ушел, лишь исполнив до конца обряд [прощания]. Неужели о таком человеке может быть сказано: «Видя должное, не действовать — это отсутствие мужества» [63] Этот перифраз слов Конфуция ( Лунь юй , гл. 2) сопоставляется здесь с известным историческим эпизодом, когда Цуй Чжу убил циского Чжуан-гуна, а верный долгу Янь Ин, рискуя жизнью, подобающим образом простился с покойным правителем. Описание этих событий есть в Цзо чжуань под 25-м годом Сян-гуна (ШСЦ, т. 30, с. 1450) и в гл. 32 Ши цзи (Истзап, т. V, с. 56). ? Что же касается его увещеваний [и] обличений правителей, его мужества идти наперекор их прихотям, то об этом сказано: «Приближаясь [к трону], думай о бесконечной преданности, удаляясь, думай о восполнении упущений» [64] Вновь цитата из канона Сяоцзин (ШСЦ, т. 37, с. 1311). . О, если бы Янь-цзы был жив, от восхищения им я готов взять в руки кнут, [чтобы стать его возницей].