Лао Цзы - Книга о Пути жизни (Дао-Дэ цзин) [С комментариями и объяснениями] [litres]

Не имеет «своего взгляда» и потому просветлен.

Не имеет «своего мнения» и потому всем светит.

Не рвется вперед и потому имеет заслуги.

Не хвалит себя и потому живет долго.

Ни с кем не соперничает, и в целом мире ему нет соперника.

Поговорка древних: «свернувшийся уцелеет» – разве пустые слова?

Быть воистину целым только такому дано.

Правда Лао-цзы, парадоксальным образом одновременно общая и очень особенная, принадлежит всем и «непригодна», даже безумна для мира. Она легко находит себе опору в народных пословицах, которые обнажают ограниченность и относительность всех понятий, но подтверждают общую для всех мудрость. Это, поистине, веселая мудрость, освобождающая от обязанности что-то знать, да еще и заставлять других принимать это знание. Всегда полезно «выпасть» из рутины повседневности и перестать быть примечательным и привлекательным для мира. Начинаешь гораздо лучше видеть и понимать мир. Вот странная позиция даосского патриарха: скрыть свой лик за анонимной мудростью мира, но только для того, чтобы обнаружить в простых истинах несказанные, неисповедимые сокровища сердца. Тот, кто всерьез примет мудрость «малых сих», сможет, если не лишится смирения и настойчивости, дойти до последней истины, переворачивающей привычные представления. Он сможет открыть в житейской мудрости еще и родную себе, духовную глубину. Вот почему в конце главы говорится о различии между «целым» и «воистину целым».

«Прибыток в униженности» – гласит название этой главы в даосской традиции. Если единое и единичное совпадают, – а этим совпадением удостоверяется Великий Путь – то каждое понятие и опыт несут в себе свою противоположность. Между свернутостью и цельностью, убытком и прибытком на самом деле нет необходимости выбирать. Оттого же всеединство Пути не вмещается в понятия и остается вовек неприметным, «забытым». Мудрый избавляется от всего лишнего и сосредотачивается на одном. Он верен всеобъятности невыбора. Во всех обстоятельствах он «удерживает одно». В его образе жизни странным образом сходятся строгая дисциплина духа и неопределенность первозданного хаоса. В его поступках нет ничего условного, он сам устанавливает их меру и не ищет оправданий. Но почему, сам не желая того, он привлекает к себе всех людей? Не потому ли, что в своей полной естественности, даже неприметности он являет пример полной жизненной свободы, где таится сокровище сердца? Мы вообще более всего состоятельны именно тогда, когда меньше всего что-то изображаем из себя. Мы воздействуем на других ровно в той мере, в какой свободны от себялюбия. Более того, «согнутость» мудрого указывает на природу Пути как подлинно коммуникативного, культурного пространства, где идут вперед обходительно и называют вещи предупредительным образом. Мудрому в этом мире ничего не нужно, ибо он и мир – одно, и мудрый богат всем богатством мира. Он есть отблеск своего духовного света, лежащий на других. Им он и живет. Поистине, ему достаточно одного – того, что, как складчатость, свернутость осмысленной речи и поведения, проницает все пласты жизни до самого ее истока и доносит до всех правду сердца. Того, кто «живет одним», никогда не коснется лихорадка сопоставлений и суждений. Он предоставляет право судить и рядить ученым невеждам. Читатель же «Дао-Дэ цзина» не может не удивляться тому, как тесно сплетены в наставлениях Лао-цзы практическая мудрость, нравственное чувство и метафизические прозрения.

Неслышное веление – то, что таково само по себе.

Сильный ветер не продержится все утро.

Внезапный ливень не продержится весь день.

Кто создает их? Небо и Земля.

Даже Небу и Земле не сотворить ничего долговечного,

Тем менее сие доступно человеку!

Посему тот, кто предан Пути, един с Путем.

Тот, кто предан совершенству, един с Совершенством.

А тот, кто предан утрате, един с утратой.

Того, кто един с Путем, Путь тоже принимает.

Тому, кто един с Совершенством, Путь дает Совершенство.

А того, кто един с утратой, Путь тоже теряет.

Лишь тому, кто недостаточно доверяет другим,

Тоже не будет доверия.

Лао-цзы развивает тему, намеченную в предыдущем речении. Власть над миром, говорит он, дается тому, кто способен безупречно держаться одной истины , устранив в себе все частные и преходящие чувства, представления, правила. Различие между духовной просветленностью и невежеством подобно контрасту между яростью – «вихрем» и «ливнем» – человеческого мира и неизбывного покоя Вечноотсутствующего. Мудрец пребывает в неуследимой точке равновесия безграничного и ограниченного, непостижимым образом оправдывая то и другое. Он повелевает без слов и внушает доверие, ничего не обещая. Почему? Потому что он безупречно искренен в своем отношении к миру и принимает всех. Он знает, что каждый имеет тот мир, какой безотчетно хочет иметь и потому имеет свою радость. Его бытие есть сама событийность, предельная сообщительность сердец. Зачем же спорить? Зачем искать признания в свете? Мудрый правитель может «оставить в покое» мир именно потому, что общественная нравственность и общественный уклад не декретируются сверху, а вырастают из спонтанного взаимодействия людей, коренятся в неизъяснимой симпатии душ. В этом прикровенно-символическом пространстве «чудесных совпадений» нет ничего лишнего, ничего преждевременного и запоздалого. И все же, не будь осуществляемого мудрым сверхусилия пресуществления своего бытия в чистую событийность, реальность и наша «картина мира» не смогут сойтись. Самое поразительное открытие состоит в том, что предметность человеческих дел и чистая практика Пути не отличаются друг от друга. Как гласит китайская поговорка: «Когда осуществится путь человека, Путь Неба осуществится сам собой». В таком случае Путь и есть «неслышное повеление» человеческой жизни. Но чтобы принять это «сокровенное единство», требуется виртуозно настроенный духовный слух и в конечном счете – безупречное доверие к силе жизни в нас. Это значит, что от нас требуется великое смирение и терпение…

Кто встал на цыпочки, долго не простоит.

Кто широко шагает, далеко не уйдет.

Кто имеет свой взгляд, немногое поймет.

Кто имеет свою правду, немногих убедит.

Кто рвется вперед, славы не стяжает.

Кто радеет за себя, долго не проживет.

Для Пути это только «лишнее угощение, напрасное усердие».

Для людей это только повод для ненависти.

Посему претворяющий Путь такого не делает.

В мавандуйских списках данная глава помещена перед 22-й главой традиционной версии, с которой она, действительно, имеет много общего.