Зийа Нахшаби - Книга попугая

Подошел какой-то странник. Все четверо рассказали ему про свое дело — рассуди, мол, между нами по справедливости.

Когда же странник увидел красоту и совершенство женщины, он разделил их притязания, начал спорить с ними и сказал: „Это — моя законная жена!.. Вы несколько дней тому назад обманом похитили ее у меня, хитростями и уловками разлучили ее со мной. Я пойду к правителю этого города, чтобы он наказал вас и вернул ее мне как принадлежащую мне по праву“.

Странник повел их к правителю и изложил перед ним свое дело. А правитель был человек страстный и влюбчивый. Едва увидел он эту женщину, как тотчас же влюбился в нее, был околдован чарами локонов ее и поднял крик: „Это жена моего брата! Брат мой странствовал из деревни в деревню, на него напали разбойники и убили его, а ее вместе со всем его имуществом похитили. Поистине вы и есть эти самые разбойники! Жена брата вернулась ко мне в добром здравии, а за кровь его вы ответите!“

Правитель повел их к городскому судье. А судья был человеком веселым, живого нрава. Тотчас же пленился он этой женщиной и завопил: „Кто вы такие? Что за люди? Это моя рабыня! Вот уже долгое время я ищу вас, эта женщина уже давно мать моих детей. Поссорилась она со старшей женой, бежала из дома и унесла с собой много золота и драгоценных камней… Рабыня моя вернулась, а за золото вы мне ответите!“»

«Из-за этого препирательства поднялось в городе смятение, и народ начал стекаться к ним толпами: „Что это за странный спор, за дивная распря? О чем это таком они толкуют? Если в народе возникает спор или препирательство, то люд идет к судьям и правителям, если же они сами становятся истцами, то что же делать простому люду? Кто же тогда может разрешить их споры?“

Случайно при этом присутствовал некий опытный старец. „Разрешить этот спор сыны Адамовы не могут, — молвил он, — потому что все люди преследуют собственные интересы и каждый тянет в свою сторону. Но в нескольких милях от этого города есть дерево, которое называют „Древом судей“. Ветви его достигают неба и сплетаются с рогами Овна [48], а корни его доходят до самой земной коровы [49]. Если правитель не может решить дела, судья не может довести его до конца — идут к тому дереву. Из дерева раздается голос, кто прав, а кто неправ. Если они пойдут к этому дереву и изложат свое дело, в то же мгновение станет известно, на чьей стороне право, а кто права не имеет“.

Поистине, дерево, которое возвещает, где право, лучше животного или человека, который приписывает себе ложные права!»

«Все семь человек отправились к тому дереву и прихватили с собой и женщину. Изложили они обстоятельства дела и попросили решения. Тотчас же дерево раскололось, невеста эта вошла в дупло и исчезла в нем. Из листьев же дерева послышался голос, который возвестил: „Всякая вещь возвращается к первоисточнику своему…“

Все семь влюбленных повернули назад, обманутые и разочарованные, ушли они с сердцами, полными скорби, и глазами, полными слез, и раскаивались до конца дней своих».

Когда попугай дошел до этих слов, он повел такую речь: «О хозяйка, я опасаюсь, как бы не вернулся твой муж и не похитил тебя, как это дерево, и как бы скорбь твоя не оказалась такой же напрасной и бесполезной, как скорбь этих семи влюбленных».

Худжасте, выслушав эти речи, хотела послушаться совета и пойти в покои к другу. Но в то мгновение красавица-луна вошла в дупло запада, поднялся дневной шум, утро показало свой блестящий лик, и идти было уже невозможно…

Когда Иосиф-солнце спустился в колодезь запада, а Иона-месяц показался из чрева кита-востока, Худжасте, подобно Зулайхе, пришла просить разрешения у попугая и сказала: «О сокровищница мягкости, о истое благородство и целебное зелье для моего недуга! Я стыжусь твоей доброты. Каждую ночь прихожу я к тебе, прерываю твой сон и безгранично докучаю тебе. Но что поделать? Дело вырвалось из моих рук, залила меня вода, а ты тоже не проявляешь небрежности в моем деле, не относишься к нему небрежно. Не знаю, какими словами отблагодарить тебя сегодня ночью за твое великодушие и твою услужливость…»

«Я служитель этого дворца и раб этого трона, — отвечал попугай, — но только не могу я оказать тебе той услуги, которую ожидают от избранных рабов и достойных похвалы слуг, и не могу доставить тебя к твоей цели так скоро, как мне хотелось бы».

«Ты, наверное, слыхала, как старался царь царей, который был главою царей Индии, о соединении и сближении любящего и возлюбленной; как ради юноши он отказался от своей собственной жизни, как ради старца утратил привязанность к существованию».

«А как же это было?» — спросила Худжасте.

«Говорят, — ответил попугай, — что некогда у царя Бихильзана была дочь, столь прекрасная, что художник божественной мощи в мастерской времен никогда не изготовлял более красивого изображения, а живописец судьбы в картинной галерее веков не видывал более прекрасной картины. Как-то раз дервиш влюбился в лик ее, нищий был охвачен страстью к кудрям ее. Склонил он главу в безумии любви к ней и, хотя ранее не печалился и о кусочке хлеба, начал теперь заботиться о душе своей. Хотя дальновидный архитектор разума и старался воспрепятствовать тому, говоря: „О дервиш, что это за дурная страсть овладела твоей головой? Что это за пустая мечта охватила твои представления? Какие отношения могут быть между дервишем и царем? Как может сблизиться нищий и царь царей?“, но любовь нашептывала ему: „В деле любви родство и равенство не являются необходимым условием. Нищий и царь — одно и то же. Когда то животное, о котором упоминается в словах: „А четвертым был с ними пес их“, последовало за святыми отроками и те хотели воспрепятствовать ему и изгнать его из своего общества, животное сказало: „Почему вы препятствуете мне следовать за вами, почему гоните меня от себя?“ — „Потому, что ты не нашего рода“, — отвечали они. „В любви равенство не является необходимым условием, — возразила собака, — если же вы гоните меня, возвращайтесь назад и вы! Ибо тот возлюбленный, ради которого вы пустились в путь, тоже не ровня вам“».