Лафкадио Хирн - Призраки и чудеса в старинных японских сказаниях. Кайданы

Все, кроме монаха, покинули жилище, а он отправился в комнату, где лежало тело старосты. Подле усопшего находились погребальные дары и горела маленькая буддийская лампадка- томё . Прочитав сутры и исполнив погребальный обряд, монах сел и погрузился в медитацию. Так провел он несколько часов в полной тишине – ни в доме, ни в опустевшей деревне не раздалось ни звука. А когда ночное безмолвие сгустилось до звона в ушах, перед ним вдруг возник призрак – огромная, размытая в воздухе тень, – и в тот же миг Мусо почувствовал, что не может ни пошевелиться, ни заговорить. Призрак между тем поднял труп, словно у этого призрака были руки, и принялся пожирать его быстро и бесшумно, как кошка мышь. Начав с головы, он заглотил труп целиком – не осталось ни волос, ни костей, ни даже савана. А расправившись с усопшим, страшная тень накинулась на погребальные дары и смела все подчистую. Затем она исчезла так же внезапно и таинственно, как и появилась.

Когда утром деревенские вернулись, Мусо поджидал их у дверей дома старосты. Все по очереди поприветствовали его, а войдя в дом, оглядевшись и не обнаружив там ни покойника, ни погребальных подношений, даже не подумали удивиться.

– Достопочтенный господин, – сказал молодой хозяин, – должно быть, вы пережили неприятную ночь. Мы все о вас тревожились и потому счастливы найти вас в добром здравии. Знайте: каждый из нас непременно остался бы с вами, будь у него такая возможность. Однако же закон нашей деревни, как я уже говорил вам, требует от жителей покинуть на ночь свои дома, если кого-то здесь постигнет смерть. Всякий раз, когда закон этот нарушался, на деревню обрушивались беды и несчастья. Если же он соблюдался в точности, местные жители, вернувшись наутро, обнаруживали, что тело и погребальные дары загадочным образом исчезли за время их отсутствия. Возможно, вы видели, как это произошло?

Тогда Мусо поведал людям о жутком призраке, который откуда ни возьмись появился в комнате и сожрал усопшего вместе с ритуальными подношениями.

Рассказ, похоже, никому из деревенских не показался странным.

– То, о чем вы нам толкуете, достопочтенный господин, всецело соответствует легенде, передающейся из уст в уста в здешних краях с давних времен.

– Неужто монах-отшельник, живущий неподалеку, ни разу не проводил в вашей деревне заупокойные службы? – спросил Мусо.

– Какой монах? – не понял молодой хозяин.

– Тот самый монах, что указал мне вчера дорогу к вам. Я попросился на ночлег в его андзицу на вершине пригорка. Он меня не впустил, но объяснил, как добраться сюда.

Слушатели начали переглядываться в изумлении, а хозяин дома, помолчав, сказал:

– Достопочтенный господин, в нашей округе нет никаких отшельников, и ни одной андзицу на пригорке. Более того, сменилось уже немало поколений, с тех пор как в здешних местах селились монахи.

Мусо предпочел не развивать эту тему, поскольку деревенские явно решили, что ему заморочил голову какой-нибудь зловредный дух. Однако, расспросив добрых людей о дороге и попрощавшись с ними, он вознамерился еще раз взглянуть на тот пригорок и убедиться, что ему не заморочили голову на самом деле.

Андзицу отыскалась без труда, а старый отшельник на сей раз пригласил его войти.

Когда Мусо переступил порог, старец распростерся перед ним в поклоне, восклицая:

– О, как стыдно! Как же мне стыдно! Ни за что себя не прощу!

– Вам нечего стыдиться из-за того, что не приютили меня на ночь, – улыбнулся Мусо. – Вы ведь показали мне дорогу в ближайшую деревню, и там меня очень хорошо приняли, спасибо вам за это.

– Я никого не могу приютить, – вздохнул отшельник. – И стыдно мне не от этого, а от того, что вы видели меня в моем истинном обличье. Ибо не кто иной, как я, нынче ночью сожрал у вас на глазах тело усопшего и погребальные дары. Знайте же, достопочтенный господин, что я – дзикининки [16] В буквальном переводе «голодный дух, пожирающий людей». В японском источнике приведено также слово на санскрите – «ракшаса», но оно столь же многозначно, как и «дзикининки», поскольку существуют десятки видов ракшас. Вероятно, здесь имеется в виду один из барамон-расэцу-гаки , двадцати шести претов, то есть голодных духов, перечисленных в древних буддийских текстах. ( Примеч. авт. ) , и пища моя – человеческая плоть. Сжальтесь надо мной, примите мою исповедь в недостойном поведении, кое стало причиной моего нынешнего существования.

Давным-давно я был буддийским священником в здешних малолюдных краях. В горах, простирающихся вокруг на многие ри [17] Лафкадио Хирн употребил здесь слово «лиги» (leagues), но более уместна будет не английская, а японская традиционная мера длины. Ри – единица измерения расстояния, равная 3,927 км. ( Примеч. пер. ) , не сыскать было ни одного моего собрата, так что в те времена всех своих покойников местные жители приносили ко мне, порой преодолевая огромные расстояния, чтобы я справил заупокойную службу. А для меня чтение сутр и совершение обрядов было всего лишь заработком, я думал только о пропитании и одежде, коими мог меня обеспечить священный сан. Из-за своей жадности и низменных желаний сразу после смерти я превратился в дзикининки и с тех пор вынужден питаться трупами людей, умерших в этой местности. Каждого покойника я пожираю от макушки до пят, в точности как вы видели нынешней ночью… Теперь же, почтенный господин, я умоляю вас справить по мне службу сэгаки [18] Служба сэгаки – особый буддийский поминальный обряд, который совершается для человека, предположительно переродившегося в гаки – прету, то есть голодного духа. Краткое описание этой службы приведено в моей книге Japanese Miscellany. ( Примеч. авт. ) . Заклинаю, помогите мне своими молитвами, дабы мое существование в этом чудовищном облике вскоре закончилось.

Едва отзвучали эти слова, отшельник исчез, и в тот же миг хижина тоже растворилась в воздухе. А Мусо Кокуси обнаружил, что сидит в густой траве возле поросшего мхом могильного го-рин-иси [19] Буквально «камень о пяти кругах» или «пятичастный камень». Погребальный памятник, состоящий из пяти камней разной формы, положенных один на другой и символизирующих пять элементов: эфир, воздух, огонь, воду и землю. ( Примеч. авт. ) , поставленного в незапамятные дни, вероятно над прахом буддийского священника.

Акасакский тракт в Токио пролегает по косогору, который в народе известен как Кии-но-куни-дзака – «Косогор провинции Кии». Понятия не имею, откуда взялось такое название. С одной стороны вдоль этого косогора тянется древний ров, широкий и глубокий, поросший по краям густой растительностью, и доходит он до за́мковых садов. А по другую сторону высится длинная величественная стена самого императорского замка. Пока город не обзавелся уличными фонарями и дзинрикися (рикшами), в те места мало кто захаживал с наступлением темноты – припозднившиеся путники предпочитали заложить изрядный крюк, лишь бы не подниматься по Кии-но-куни-дзаке после заката.