Лафкадио Хирн - Призраки и чудеса в старинных японских сказаниях. Кайданы

Он так и пошел обратно к дому – с мертвой головой, болтающейся на рукаве. В гостиной собрались в кружок четыре рокурокуби. Разбитые, залитые кровью головы крепко сидели на плечах. Едва увидев вошедшего через заднюю дверь Кайрё, чудовища с воплем «Монах! Монах!» вскочили, кинулись к другому выходу из логова и попрятались в лесу.

Небо на востоке уже светлело, вот-вот должно было расцвести зарей, а Кайрё знал, что нечисть опасна только в ночные часы. Он взглянул на голову, цеплявшуюся за его рукав зубами, – лицо арудзи было перепачкано кровью, слюной и землей, – и весело расхохотался, подумав: «Отличный миягэ [24] Миягэ – так называют подарки, которые принято преподносить друзьям и домочадцам, возвращаясь из путешествия. Разумеется, в большинстве случаев миягэ представляют собой какие-нибудь диковинки из тех мест, где путешественник побывал. В этом и заключается суть замысла Кайрё. ( Примеч. авт. ) – голова лесного чудища!» Затем, собрав свои пожитки, он неспешно двинулся вниз по склону горы.

Вскоре дорога привела Кайрё в провинцию Синано, в город Суву. Он гордо ступил на главную улицу и зашагал по ней, расправив плечи. Жуткая голова болталась на его рукаве, женщины одна за другой падали в обморок, а дети визжали и бросались врассыпную. Постепенно вокруг монаха столпились горожане, все глазели на него и перешептывались до тех пор, пока не появились торитэ (так в те времена называли полицейских). При виде странника они тотчас нарисовали себе картину преступления: монах убил человека, а тот в момент смерти вцепился зубами в его одежду, и злодей теперь разгуливает с этаким трофеем. Кайрё схватили и поволокли в управу, поскольку он лишь улыбался и отмалчивался в ответ на все расспросы. Проведя ночь в тюрьме, монах предстал наутро перед уездными судьями. У него потребовали объяснений – мол, как так вышло, что буддийский монах прицепил к рукаву мертвую голову и таким образом без зазрения совести оповещает мир о своем злодеянии?

Кайрё долго хохотал над этим вопросом. Отсмеявшись, он сказал:

– Ваша честь, ничего я не прицепил, она сама прицепилась, не спросив на то моего дозволения. И никаких злодеяний я не совершал. Ибо мертвая голова, которую вы видите, принадлежала не человеку, а лесному чудищу, и коли я это чудище убил, так не от кровожадности вовсе, а в целях самообороны… – И монах без утайки поведал судьям о своем приключении в горах, снова разразившись веселым смехом, когда речь дошла до его доблестного сражения с пятью рокурокуби.

Но судьи не смеялись. Они сочли Кайрё безжалостным преступником, а его рассказ – насмешкой над их здравым смыслом. Без дальнейшего дознания был вынесен приговор и постановлено, что казнь надлежит провести незамедлительно. Так решили все судьи, кроме одного, самого старого. Этот почтенный чиновник молчал на протяжении всего судебного заседания, однако, услышав мнение коллег, он встал и высказался:

– Давайте-ка сперва повнимательнее осмотрим мертвую голову, ибо, сдается мне, никто еще не потрудился это сделать. Если монах нас не обманывает, голова сама засвидетельствует его невиновность. Принесите ее сюда!

Голову, по-прежнему сжимавшую в зубах рукав коромо, которое стражникам пришлось сорвать с плеч Кайрё, положили перед судьями. Старец повертел ее в руках, придирчиво осмотрел и обнаружил на шее несколько странных красных иероглифов. Он обратил на это внимание коллег и еще указал на то, что шея, по всем признакам, не была перерублена каким-либо оружием, ведь вместо раны на предположительной линии разреза гладкая кожа, и шея походит на черенок листа, отделившийся от ветки.

– Полагаю, монах сказал нам правду и ничего, кроме правды, – заключил старец. – Это определенно голова рокурокуби. В книге «Нанхой-буцуси» написано, что на тыльной стороне шеи настоящих рокурокуби всегда находят некие красные знаки. Вот они, пожалуйста, и можете сами убедиться, что эти знаки не написаны красной тушью, а имеют сверхъестественное происхождение. Кроме того, широко известно, что подобные чудища обитают в горах провинции Каи с незапамятных времен… Но скажите-ка мне, уважаемый господин, – повернулся старец к Кайрё, – откуда столько храбрости в простом монахе? Вы явили беспримерную доблесть в сражении с нечистью, да и выглядите скорее как воин, нежели как духовное лицо. Возможно, вы некогда принадлежали к самурайскому сословию?

– Вы верно догадались, ваша честь! – поклонился Кайрё. – Прежде чем стать монахом, я долгое время шел по пути воина и в ту пору не боялся ни людей, ни злокозненных духов. Звали меня тогда Исогай Хэйдадзаэмон Такэцура. Не исключено, что кто-то из вас помнит мое имя.

При этих словах в помещении, где происходил суд, все взволнованно зашептались – оказалось, здесь многие помнили имя прославленного самурая. И Кайрё, только что стоявший перед грозными судьями, вдруг попал в окружение друзей, которые поспешили выразить ему свое восхищение. Монаха с почетом проводили в замок даймё, и тот устроил пир в его честь, а перед тем как отпустить гостя в странствие, преподнес ему богатые дары.

Покидая Суву, Кайрё был счастлив, насколько может быть счастлив монах в нашем изменчивом мире. Мертвую голову он конечно же прихватил с собой, шутливо заявив провожавшим его горожанам, что намерен преподнести ее кому-нибудь в качестве миягэ.

На этом история почти закончилась, осталось лишь поведать, что дальше случилось с головой.

Через пару дней после событий в Суве Кайрё повстречался с разбойником. Негодяй заступил монаху дорогу в безлюдном месте и потребовал отдать ему одежду. Кайрё без возражений снял коромо и бросил его грабителю. Лишь тогда тот увидел, что висит на рукаве. Смелости парню было не занимать, тем не менее он от неожиданности выронил коромо из рук и отскочил назад с криком:

– Да кто ты такой?! Думаешь, я поверю, что ты монах? Похоже, мне довелось встретить человека, который еще хуже, чем я! Признаюсь, я убивал людей, но у меня и в мыслях не было расхаживать с чьей-то головой на рукаве! Вот что, достопочтенный, раз уж мы с тобой собратья по ремеслу, позволь мне выразить свое восхищение! Эта голова мне очень даже пригодится – народ пугать! Продашь ее, а? Взамен твоего коромо забирай мою одежду, а за голову я тебе дам пять рё !

– Раз уж ты настаиваешь, я отдам тебе и голову, и коромо, но должен предупредить, что это не человеческая голова. Она принадлежала рокурокуби. Так что, купив ее, ты рискуешь навлечь на себя большие неприятности в будущем. Говорю честь по чести, не обманываю.

– Ну до чего же ты убедительный монах! – расхохотался разбойник. – Убиваешь людей, да еще потешаешься над ними!.. Но я-то с тобой серьезно говорю. Вот моя одежда, а вот монеты – бери и давай мне голову. Чего шутки шутить?