Муслихиддин Саади - Гулистан

Говорят, что среди животных лев — высшее, а осел — низшее; но осел, ношу таскающий, поистине лучше, чем лев, людей раздирающий.

Однако вернемся к рассказу о безрассудном вазире. В конце концов царь узнал о его злодеяниях, стал его допрашивать, и тот умер под пыткой.

Говорят, что кто-то из обиженных тем вазиром людей посетил его могилу и, подумав о его печальной кончине, сказал:

Рассказывают, что некий военачальник бросил камень в дервиша и попал ему в голову. Не имел возможности отомстить тот нищий и хранил этот камень у себя в жилище. Однажды разгневался на военачальника царь и бросил его в яму. Дервиш к яме подошел скорее и бросил тем самым камнем в голову злодея.

— Кто ты такой и почему ты бросил в меня камень? — закричал тот.

— Я — такой-то, а камень — тот самый, который ты бросил мне в голову тогда-то.

— Где же ты столько времени был? — промолвил тот.

— Меня пугал твой высокий сан,— ответил дервиш,— но теперь, когда я увидел, что тебя посадили в яму, я воспользовался удобным случаем.

Какой-то царь страдал болезнью ужасной, о которой предпочтительно не упоминать напрасно. Несколько греческих врачей решили, что от этой болезни нет иного лекарства, чем желчь человека, обладающего определенными качествами. Царь приказал такого человека разыскать. После долгих беспокойств нашли дихканского сына, обладателя указанных свойств. Царь призвал к себе отца и мать того юноши, наградил их бесчисленными дарами, а судья вынес решение, что кровь одного из подданных пролить позволительно, если это будет для жизни падишаха спасительно. Вот уже палач приготовился отсечь юноше голову. Меж тем тот поднял голову к небу и улыбнулся. Царь спросил его:

— Что же рассмешило тебя, когда ты находишься в таком положении?

Юноша сказал:

— Родители должны заботиться о детях своих; к судье идут за разрешением тяжб любых; у государя ищут защиты от притеснителей злых. А теперь родители мои ради бренных мирских благ согласились, чтобы была пролита моя кровь, судья вынес приговор, чтобы меня казнили, а султан ищет в моей смерти исцеления. Я не вижу опоры ни у кого, кроме Господа Всевышнего и Всеславного.

От этих слов у султана сжалось сердце, из глаз потекли слезы, и он промолвил:

— Лучше я умру, чем пролью невинную кровь!

Он поцеловал юношу в голову и глаза, обнял его, бесчисленными благами наградил и от казни освободил. Говорят, что на той же неделе он исцелился.

Один из рабов Амра ибн Лейса бежал. Люди Амра ибн Лейса по его следам пошли и назад его привели. Вазир Амра ибн Лейса питал к этому рабу тайную злобу и велел его казнить — якобы для того, чтобы другим рабам подобные проступки возбранить. Несчастный раб простерся на земле перед Амром и промолвил:

Однако, так как я вскормлен милостями этого дома, я не желаю, чтобы в день Страшного суда тебя привлекли к ответу за мою кровь. Поэтому, если ты бесповоротно решил меня казнить, нельзя ли к моей казни решение шариата применить, чтобы в день Страшного суда не постигла тебя беда.

— Какое же решение шариата должен я применить?

— Разреши мне вазира твоего убить,— ответил раб,— и в качестве мести за убийство прикажи мою кровь пролить; тогда я буду убит по праву и согласно справедливому уставу.

Царь, рассмеявшись, спросил вазира:

— Что ты думаешь по этому поводу?

— О владыка,— ответил вазир,— ради покоя могилы твоего отца я прошу отпустить этого наглеца, чтобы он не вверг меня в беду. Тут виноват я сам — нужно было верить древним мудрецам; они говорили:

У царя Заузана был некий великодушный и благородный хаджа. Всем людям он услуги стремился оказывать обычно, а в их отсутствие отзывался о них отлично. Но какой-то поступок хаджи не понравился царю, и тот приказал имущество его отобрать и самого примерно покарать. Но сарханги царя за прежние его благодеяния хадже признательны- были и долга благодарности не забыли — пока он сидел, в заключении мучась, они всячески облегчали его участь и не позволяли никому его обижать и тревожить.

Часть обвинений царя ему удалось отвести, но из-за остальных приходилось ему еще сидеть в темнице. Один из соседних царей отправил хадже тайное послание, в котором писал:

«Цари твоей страны не поняли, сколь достоин такой вельможа, и тебя оскорбили, совесть свою не тревожа. И если твоя возвышенная душа — да ускорит твое освобождение Бог — обратит свою благосклонность в нашу сторону, то мы проявим величайшее усердие, чтобы ублаготворить твою душу. Вельможи нашей страны жаждут тебя лицезреть и как можно скорее получить ответ на эти слова».