Муслихиддин Саади - Гулистан

Получив это письмо, хаджа поразмыслил, что благоприятный ответ может навлечь на него много бед, и тут же на обороте написал несколько слов, какие полагал нужными, и отправил их. Об этом узнал один приближенный царя и сообщил царю:

— Такой-то, тобою в темницу заключенный, ведет переписку с царями других стран.

Царь вспылил и велел выяснить это дело. Гонца схватили, письмо прочитали. Хаджа в нем говорил:

«Благосклонность Вашего величества к нам превышает наши достоинства, и Ваш раб не имеет возможности принять посланное Вами предложение, ибо мне издавна знакомы милости этого дома, и из-за малой перемены благосклонности я не могу изменить своему благодетелю.

Царю понравился благородный поступок хаджи, он одарил его почетным одеянием и другими дарами и попросил у него прощения, говоря:

— Я ошибся и безвинно обидел тебя!

— В этом случае твой раб,— ответил хаджа,— не видит, чтобы государь совершил какую-нибудь ошибку. Быть может, то была воля всевышнего владыки, пожелавшего в величии своем, чтобы неприятность случилась с твоим рабом. А тогда чего же лучше, как пострадать от твоей руки — ведь ты постоянно благодетельствовал рабу, оказывал ему милости своими руками — а ведь недаром говорится между мудрецами:

Один арабский царь велел служащим своего дивана:

— Удвойте такому-то жалованье, ибо он в делах дворца прилежен и в исполнении приказов не небрежен, в то время как другие слуги развлечениям и забавам предаются ретиво, а к исполнению своих обязанностей относятся нерадиво.

Некий благочестивый муж, услыхав об этом, воскликнул:

— Повышение степени рабов у престола Бога Всевышнего и Всеславного очень похоже на действия этого царя.

Когда два раза царь в рабе усердье встретит,

Он в третий раз его улыбкою приветит.

Кто, преданный Творцу, прильнет к Его стопам,

Надежд исполненный, Его покинет храм.

Кто служит воле Бога, тот велик...

К непослушанью низменный привык.

И праведник, высоко чтущий Бога,

Главу склоняет у Его порога.

Один жестокий человек, как говорит молва, по дешевке покупал у бедняков дрова; как и подобает злодеям, он с выгодой перепродавал их богатеям. Некий благочестивый муж, проходя мимо него, воскликнул:

Притеснитель, обидевшись на эти слова, нахмурился, но не обратил внимания на предостережение. И вот однажды ночью огонь из кухни перекинулся на дровяной амбар; все его имущество сгорело, и вместо теплой постели ему пришлось сидеть на горячем пепле.

Случайно тот же самый благочестивый муж опять проходил мимо его дома и услышал, как тот человек говорит своим друзьям:

— Не знаю, откуда залетел огонь в мой амбар!

Благочестивый муж воскликнул:

— Это огонь из дыма вздохов бедняков!

На венце Кейхосрова было начертано:

Некто был в искусстве борьбы среди совершенных; знал триста шестьдесят приемов драгоценных и каждый день боролся по-другому. Как-то раз сердце борца склонилось к одному из учеников, обладавшему благородной внешностью, и он обучил его тремстам пятидесяти девяти приемам. Только последний прием он все никак не показывал и медлил. Юноша достиг совершенства по силе и ловкости, и с ним уже никто не мог тягаться из борцов того времени. Однажды он даже сказал царю той страны:

— Я только потому признаю превосходство учителя надо мной, что он старше меня и я обязан ему воспитанием. А вообще-то силой я ему не уступаю, а искусством я ему равен.

Царю эти слова грубыми показались, он велел, чтобы борцы перед ним состязались. Приготовили просторное поле, собрались его величества вельможи и столпы государства тоже, собрались и силачи той страны. Вышел юноша, подобный свирепому льву; он был настолько полон сил, что, если бы перед ним была железная гора, он бы ее свалил. Учитель понял, что юноша превосходит его силой. И вот он схватился с ним при помощи того редкого приема, который он держал про себя. Юноша не сумел отразить его, учитель поднял его над головой и грянул оземь. Люди подняли шум. Царь повелел одарить учителя драгоценными одеждами и другими дарами, а юношу, наказав, пристыдил:

— Ты хвастался, что сможешь победить своего воспитателя, а ведь вот — не справился!

— О царь,— отвечал юноша,— он одержал надо мной победу не потому, что он сильнее меня, а потому, что в искусстве борьбы мне оставался неизвестным один прием, который он скрывал от меня. Вот этим приемом он и победил меня сегодня.

— Ради этого дня,— сказал учитель,— берег я этот прием, ибо мудрецы говорят: «Не давай чужому такой силы, чтобы он мог одолеть тебя, если станет враждовать с тобой». Разве ты не слыхал, как говорил человек, обиженный своим воспитанником:

Некий дервиш-отшельник постоянно сидел в своем укромном углу. Некий царь навестил его, но дервиш — поскольку уединение есть царство довольства,— не поднял даже головы и не выказал благосклонности к царю, а тот, в силу царского величия, возмутившись, воскликнул:

— Это племя одетых в рубища скотам подобно, оно ни достойно жить, ни разумно рассуждать не способно!

Вазир обратился к дервишу со словами:

— О доблестный муж, царь земли посетил тебя, что же ты его должным образом не поздравил, не выполнил вежливости правил?

— Скажи царю,— ответил дервиш,— чтобы он ждал угодничества от того, кто ждет от него милостей. И пусть он знает также, что цари существуют для того, чтобы охранять подданных, а не подданные для того, чтобы повиноваться царям!