Муслихиддин Саади - Гулистан

Последний рассказ седьмой главы «Спор Саади с лжедервишем», судя по тексту старейших рукописей, написан после окончания всей книги. По-видимому, поэт хотел этим рассказом защитить себя от обвинений в сочувствии угнетенным и нуждающимся. Но легко заметить, что точку зрения Саади выражает как раз его противник.

Книга написана в форме «садж», то есть прозой со включением рифмованных кусков, — одной из трех классических форм прозы. В книгу включены стихи самых разнообразных размеров.

Форма, избранная Саади для своей книги, не была придумана поэтом. Она существовала и до Саади как в арабской, так и персидской литературе.

Но Саади превратил эту форму в самостоятельный жанр и достиг высокого совершенства. Никто из персидских поэтов не владел так мастерски рифмованной прозой, как Саади.

Язык «Гулистана» высокохудожествен, прост, понятен и лаконичен. С гениальным мастерством поэт умеет индивидуализировать язык своих героев Там, где он излагает события, его язык отличается лаконичностью и экспрессивностью. Скупыми, но исключительно выразительными штрихами он воссоздает целые картины жизни, предстающие перед взорами читателя почти с физической ощутительностью. Речи шахов выспренни, многословны, речи ученых шейхов схоластичны и книжны, а разговоры простых людей, дервишей сочны, колоритны и как бы взяты из просторечия.

Многие афоризмы, изречения и стихи Саади давно вошли в народную жизнь.

Как мы видели выше, детство и юность Саади совпали с периодом, предшествовавшим монгольскому нашествию, с периодом непрерывного роста городов в Иране и Средней Азии, временем бурного развития производственной и торговой жизни. В результате мощного подъема ремесленного производства, развития и усиления торговли росло и крепло ремесленное и купеческое население. Ремесленники и купечество составляли основную массу городского населения.

На страницах «Гулистана», а также и других произведений, Саади предстает перед нами человеком, для которого социальная среда города была наиболее близкой. Он выступает главным образом как выразитель интересов и идеологии ремесленников и купцов. Поэт выступает как постоянный защитник ремесла и ремесленников, которые являются частыми персонажами его произведения. Поэт проповедует и советует всем учиться какому-нибудь ремеслу, которое, по его мнению, является самым надежным и почетным источником жизни.

Так, в одном из рассказов поэт ставит простых людей, владеющих ремеслом, выше вельмож, ничего не умеющих делать.

«Некий мудрец наставлял своих сыновей:

— Любимые дети, учитесь какому-нибудь ремеслу, ибо не заслуживают доверия богатство и мирское добро, в этом мире легко могут исчезнуть золото и серебро: или вор украдет все, или сам владелец растратит их мало-помалу; ремесло же — это живой родник и вечное богатство. Если человек, владеющий ремеслом, лишится власти, — не беда, ибо ремесло в его душе — богатство. Куда бы он ни пошел, он всюду встретит уважение, будет встречен по чести и усажен на почетном месте, а человек, не владеющий ремеслом, всегда нищенствует и терпит лишения.

Не менее частым персонажем Саади является и купец. Он советует царям и правителям оберегать купцов, развивать торговлю, ибо страна без торговли, по мнению поэта, не может существовать.

В последние годы правления Хорезм-шахов усиление междоусобных войн и феодальных раздоров создало в стране благоприятные условия для вторжения иноземных захватчиков. Над Ираном и Средней Азией разразилась невиданная катастрофа. В 1220 году на Иран и Среднюю Азию обрушились варварские кочевые племена монголов под водительством Чингис-хана. Предав огню и мечу города, истребив население, превратив в руины цветущие края и поработив оставшихся в живых, орды Чингис-хана разрушили производительные силы завоеванных областей. В это время особенно ухудшилось положение крестьянства. Оно подвергалось хищнической эксплуатации, жестоким притеснениям и насилию.

Хотя Саади был выходцем из городского населения и ярким выразителем его интересов, в творчестве поэта в известной степени отразились также интересы и быт, чаяния и стремления крестьянства. Но защита интересов крестьян и других обездоленных масс в творчестве Саади выразились в своеобразной и характерной для того времени форме. Саади призывает царей и правителей, ханов и эмиров не подвергать насилию и притеснению, грабежу и обидам трудящийся народ, «тех, на труде которых зиждется государство и которые составляют корень общества».

Когда поэт убеждался, что подобные поучения остаются бесплодными и не оказывают никакого воздействия на падишахов, ханов и правителей, он старался устрашать их всевозможными божескими карами и адскими мучениями.

Он постоянно напоминает сильным мира сего, что не нужно забывать о загробном мире, об огне вечном и возмездии Бога; советует им вести воздержанный, аскетический образ жизни, довольствоваться малым и не расточать народное добро, не жить в разврате и пустой, бессмысленной роскоши. Но нередко поэт предупреждал «притеснителей сердца народного» — сильных мира сего, остававшихся глухими к его наставлениям и проповедям, что народ, доведенный до крайности, может расправиться с ними, «вырвать корень жизни»:

«Рассказывают, что один иранский шах несправедливо на имущество подданных руку налагал, насилию и притеснению их подвергал. Дошло до того, что народ из-за его разбоя разбрелся по всему свету, из-за мучений, не знавших предела, стал на чужбине лучшего искать удела. Подданных стало меньше, пришла в упадок вся страна, опустела царская казна, неприятель стал одолевать царское войско».

Или:

(Перевод А. Старостина.)

Но в «Гулистане» поэт призывает к справедливости, угрожая, в основном, божественными карами и возмездиями тем, кто творит несправедливость.

На основе подобных призывов поэта многие востоковеды объявляли Саади мистиком, суфием, проповедовавшим умерщвление плоти, непротивление злу и призывавшим людей бросить мирскую суету и обратить свои взоры к потустороннему миру.

Это утверждение не соответствует действительности. Саади, как доказывают это хотя бы его газели, не был суфием в указанном смысле этого слова. Наоборот, в своей практической деятельности и в своих произведениях он разоблачает и клеймит позором тех суфиев, под рубищем которых скрывались самые низменные пороки, которые обманывали народ и обирали его. Он едко высмеивал и тех суфиев, цель проповеди которых объективно состояла в том, чтобы доказать бесполезность стремлений обездоленных людей к лучшей доле, к человеческой жизни.