Иван Рак - Зороастрийская мифология [Мифы древнего и раннесредневекового Ирана]

Акхýра. Авест. См. примеч. 552 на с. 221.

Акхурáга. Среднеперс. См. примеч. 552 на с. 221.

Албгýз. Фарси; авест. Хара Березайти (см.). [445]

Амахраспáнд(ы). Среднеперс.; авест. Амеша Спента (см.).

Амертáт. Авест. «Бессмертие»; среднеперс. Амердáд. Одно из божеств Амеша Спента. Представление восходит к индоиранской эпохе, ведийское (см.: «Веды») соответствие — Амри́та («Бессмертие»), напиток бессмертия богов, приготовляемый из сомы, и аллегория жизненной силы. В «Гатах» — олицетворение благого качества Ахура Мазды; в «Младшей Авесте» — самостоятельное божество с функциями покровителя растений. Упоминается, как правило, в паре с Хаурватат, покровителем воды; «эта взаимосвязь восходит к древнейшей мифологеме мирового дерева у источника живой воды, к идее телесного бессмертия». [2] Лелеков Л. Амертат // МНМ. Т. 1. С. 67. В системе зороастрийского дуализма противопоставляется дэву Тарви.

Амéша Спéнта. Авест. «Бессмертные Святые»; древнеперс. Амéрта Спáнта, среднеперс. Амахраспáнд(ы). Высшие божества зороастрийского пантеона, обычно числом 6, составляющие ближайшее окружение Ахура Мазды: Boxy Мана, Аша Вахишта, Хшатра Вайрья, Спента Армайти, Хаурватат и Амертат. Имена пяти Амеша Спента имеют лингвистические соответствия в «Ведах» — имена божеств или обозначения понятий, достаточно близких по функциям, что, бесспорно, указывает на существование соответствующих понятий уже в индоиранской религии, однако там эти понятия были либо нарицательными, либо соответствовали божествам, занимавшим второстепенное положение в иерархии племенных пантеонов (сравн. на с. 6). Теологическая значимость Амеша Спента выдвигается на первый план в учении Заратуштры (с. 21), а как самостоятельные божества они впервые упоминаются в «Ясне семи глав» (с. 28). «Младоавестийская» традиция приписывает Амеша Спента функции покровителей человека, людей и стихий (см. там же). В среднеперсидской традиции к Амахраспандам относят Сроша и самого Ормазда (см.: Ормазд 1 ), отождествляемого со Спента Майнью; в поздней — всех наиболее почитаемых язатов: Михра, Абана, Анахид (см.: Анахид 1 ), Бахрама, Тира и др. Миф о сотворении Амахраспандов см. на с. 83-84.

Амóл. Фарси. См. примеч. 510 на с. 211.

Амéрта Спáнта. Древнеперс.; авест. Амеша Спента (см.).

Анагрáн. Среднеперс.; авест. Анагранам Раучама (см.).

Анагрáнам Раучáма. Авест. «Бесконечные Светы»; среднеперс. Анагрáн. В зороастрийской космологии четвёртая, верхняя сфера, обитель Ахура Мазды; в этом качестве отождествляется с Домом Хвалы и иногда с Гаронманой. В Анагранам Раучама локализуется рай; иногда выражение «Бесконечный Свет» употребляется как метафорическое обозначение вселенского Добра и благости Ахура Мазды. См. с. 79-80, 298. Аналог в манихейской теологии — Свет.

Анастáб. См.: Анастох.

Анастóх. Среднеперс. В пехлевийских источниках одно из разночтений (наряду с « Анастáб») имени сына Аирика (см.: Аирик I ). См. с. 198-199. [446]

Анахи́д. 1. Среднеперс.; авест. Ардвисура Анахита (см.).

2. В зороастрийской ортодоксии — планета Венера; см. внутритекстовый комментарий на с. 92.

Анахи́та. См.: Ардвисура Анахита.

Áнгхро Мáйнью. Авест. «Злой Дух»; среднеперс. и фарси Ахримáн, в грецизированной передаче Аримáн. В зороастрийских религиозных системах всех эпох — воплощение мирового Зла, антагонист Ахура Мазды. Представление об Ангхро Майнью как о главе злых сил существовало уже в индоиранскую эпоху; ведийское (см.: «Веды» ) соответствие — Манью, бог гнева, ярости и разрушения. В «Гатах» Ангхро Майнью по имени не называется и фигурирует нарицательно, как «злой дух», противостоящий Ахура Мазде, тождественному Спента Майнью (см. с. 20-21); их борьба совершается непосредственно в материальном мире, она осязаема, однако Ахура Мазда участвует в ней лишь на уровне чистой духовности (в «Младшей Авесте» и затем в среднеперсидской традиции действия Ахура Мазды также переносятся в материальный мир). «Обобщённое обозначение чёрных деяний Ангхро Майнью в „Авесте" термином „не-жизнь" иногда воспринималось поздними комментаторами [„Авесты"] как признак иллюзорности, нереальности Ангхро Майнью. Все движущие силы Зла (как и силы Добра, Ахура Мазда) вообще понимались в „Авесте" духовно: считалось, что у них не может быть телесной оболочки. Таковая допускалась только для творений Духа Зла, но не для него самого. Непоследовательность в трактовке образа Ангхро Майнью усугублялась тем, что на спекулятивно-теоретическую основу постоянно наслаивались новые толкования и верования. Их обилие выразилось и во множественности мнений о конечной судьба Ангхро Майнью. „Замйад- яшт " (19.26) и „ Денкарт" не считали возможным полное исчезновение фигуры Ангхро Майнью–Ахримана как одного из творцов миропорядка и полюсов бытия. Авторы „ Бундахшина" ', наоборот, предрекали окончательное уничтожение Ахримана». [3] Лелеков Л. Ангро-Майнью // МНМ. Т. 1. С. 80. В «Шахнаме» и ещё в большей степени у аль-Бируни Ахриман наделяется антропоморфными чертами, а в некоторых фрагментах ему приписывается телесное воплощение (см., напр., на с. 165); антропоморфное изображение Ахримана в сасанндском официальном искусстве см. на илл. 10. В зерванизме Ахриман — старший брат Ормазда (см.: Ормазд 1 ); в некоторых митраистских (см.: Митра) сектах считался верховным божеством.

Андáр. Среднеперс.; авест. Индра (см.).

Андáрзы. См. с. 70.

Анидáр. См.: Ванидар.

Аноширвáн. Среднеперс. и фарси «Бессмертная душа»; арабск. Ноширвáн. Частично мифологизированный образ шаханшаха династии Сасанидов Хосрова I, вошедший в легендарно-исторические сочинения, описывающие движения маздакитов (см.: Маздак ) и воспринятый впоследствии арабскими авторами, в том числе Фирдоуси. В поздних пехлевийских текстах Аноширван выступает как праведный зороастрнец, дающий наставления в вопросах веры и благочестия. В арабскую эпоху имя «Аноширван», обычно в [447] сопровождении эпитета «справедливый», стало нарицательным обозначением мудрого справедливого царя (подобного библейскому Соломону). Легенды об Аноширване и упоминания его в мифах см.: с. 303, 305, 367-382, Маздак и прилож. 7.

Аошнáра. Авест. 1. Упоминаемый в «Мемориальном списке» (131) персонаж легендарной истории, предположительно тождественный Нарсаку.