Мухаммад Ас-Самарканди - Синдбад-Наме

— В незапамятные времена, — начал везир, — в далекие годы жил-был падишах по имени Пируз, внушавший страх, облеченный в одеяния величия, украшенный сокровищами добродетели.

При всем своем величии и строгости, благородстве и проницательности он не мог устоять перед кокетством женщин и был опутан их локонами и кудрями. Он всегда был в плену розовых щек луноликих и ранен шипом разлуки с кудрявыми красавицами. Ни одной ночи не проводил он без пиров и оргий.

Однажды шах пустил с крыши дворца в небо сокола, то есть стал смотреть на крыши и двери домов, думая поймать газель или захватить в силок красивую паву. В ожидании дичи и ветерка, пастьбы и колодца он горячил коня страсти на ристалище вожделения, вонзая в него шпоры поисков. В этот момент дозорные его взгляда и передовой отряд его зрения наткнулись на лицо луноликой, в лучах яркой красоты которой солнце сгорело, как мотылек, и испепелилось в пламени зависти, словно свеча. Она была прекрасна, пленительна, как луна, и светла, как солнце, щеки ее рдели как *Муштари; обликом она походила на *3ухру. Благодаря её изяществу, стройности, луноподобному лику, благоухающим кудрям, жасминовым ланитам огонь ее любви был живой водой для душ, прах ее порога — местом, которое лобзали сердца.

Падишах, увидев ее кокетство и грацию, красоту и прелесть, влюбился и стал жаждать свидания. Он тут же приказал узнать, где находится дом и обиталище, местопребывание и жилище той черноокой гурии, *подобной созвездию Близнецов, и кто ее муж.

— Ее муж, — ответили ему, — богатый, состоятельный купец, сейчас он поехал по торговым делам в дальнее путешествие, в Ирак.

Падишахом овладело желание увидеться с ней, и он произнес:

Когда ночь, темная, как агат, набросила на плечи серебристую накидку, а на лицо черное покрывало, когда небо украсило плащ цвета сурьмы жемчужными ожерельями,—

переодетый падишах вышел из дворца с одним из приближенных и направился к дому купца. Когда добродетельная женщина увидела, что падишах ищет сближения с ней и домогается ее расположения и любви, она встретила его приветливо, выразила радость и сказала:

Извинившись, женщина пошла готовить угощение. А в доме купца была одна книга. Принеся ее, жена предложила:

— Пока я займусь приготовлением угощения, пусть падишах почитает эту книгу.

Падишах взял книгу, стал листать ее и дошел до того места, где было написано: «К тому, кто постучится в чужую дверь пальцем, постучат кулаком».

Эти слова произвели на шаха сильное впечатление: невеста этой мысли показала ему свой лик из-под завесы слов и шатра речи. Он понял, что ступил на неверный путь, открыл для себя врата грехов и преступлений, что, совершая недозволенное религией и поступая вопреки разуму, он удалился от благородства и величия души, что он недостоин быть причисленным к великодушным мужам, что путь удовлетворения похоти приводит только в пучину ада, что разумный и благородный муж сторонится мирских соблазнов, дабы избежать загробного возмездия.

Падишах тут же встал со своего места, извинился перед достойной женщиной и дал клятву более не ступать с вожделением ни в чей гарем, смотреть на чужих жен лишь с уважением и скромностью. Но, покидая дом, падишах по ошибке надел не свои башмаки.

На другой день купец вернулся из путешествия, увидел башмаки и опознал их. Заподозрив жену в измене, он выгнал ее из дома. Женщина прожила некоторое время в доме своих родителей, но муж не приходил за ней. Тогда братья жены повели зятя к падишаху и принесли жалобу:

— Мы сдали в наем этому человеку плодородную целинную землю. Он обрабатывал ее долгое время, а теперь вернул назад и не хочет платить арендной платы.

Падишах обратил лицо к купцу и спросил его о причинах отказа от жены, приведения в негодность земли.

— Да будет владыка нашего времени, шах земли, повелитель вселенной всегда славиться и вечно царствовать, — ответил купец. — Я не жаловался на эту землю. Но когда я вернулся из последней поездки, то увидел на ней следы львиной лапы. И я стал опасаться, что у меня не будет сил справиться со львом.

Падишах понял, что купец — муж той женщины, и заявил:

— Да, лев ступил на эту землю, но не принес никакого вреда и не совершил насилия. Успокойся на этот счет и не оставляй землю без ухода.

Купец, услышав подобную речь падишаха, радостно вернулся домой, попросил прощения у жены, обошелся с ней ласково и привел опять в свой дом.

Для любого венценосца отреченье неизбежно, — вечно царству не сиять.

О судьбы непостоянство! То она узлы завяжет, то распутает опять.

— Я потому рассказал эту историю, — продолжал везир, — чтобы падишах не торопился с подобным приговором, дабы не раскаиваться и не сожалеть о последствиях. Мудрецы считают целесообразным помедлить и подумать даже после подписания приговора, в особенности, когда дело идет о пролитии крови, казни человека, лишении жизни живого существа. Ведь шах и сам знает изречение, что «поспешность— от дьявола». А люди в своих поступках подражают этим стихам Корана: *«О вы, которые уверовали! Если к вам прибудет грешник с вестью, то знайте, что из-за невежества пострадает целый народ, и вы раскаетесь в том, что вы сделали». И великие мужи изрекли: «В делах жизни, если ты разумен, не верь словам женщин и будь предусмотрителен, ибо хитрости и коварству женщин нет предела, и разум и рассудок не могут и не способны измерить и исследовать их». Если даже человек положит на это всю жизнь, то не перечислит он и частицы их. Если падишах позволит, я расскажу о тонкостях их хитрости и коварства.

— Говори! — приказал шах.