Сборник - Вкус правды. Афоризмы и изречения китайских мудрецов

Хаос, предстающий бесконечным богатством разнообразия мира, но всегда тождественный себе, — традиционный образ реальности в даосизме. По определению американского философа В. Холла, даосский Хаос являет собой, скорее, неопределенное множество порядков.

«Пролить свет на себя самого» — традиционная формула, заимствованная из литературы чань-буддизма. Речь идет о том, чтобы «осветить светом высшей мудрости свое индивидуальное сознание».

Белый снег — название песни древнего царства Чу, которая традиционно считалась одним из лучших образцов изящной словесности.

Дома с красными воротами имели в старом Китае высокопоставленные чиновники.

«Колесница, не поворачивающая вспять», — принятый в буддийской литературе образ религиозного подвижничества.

«Вечно сияющий светильник» — еще один распространенный в буддийской литературе образ просветленного сознания.

Высокая шапка и широкий пояс — традиционные метонимические наименования знатного ранга.

Цитата из стихотворения известного ученого и поэта XI века Су Дунпо.

В оригинале букв.: «источник животворения жизни». Выражение «животворение живого» (шэн шэн) восходит к «Книге Перемен» и, по мнению древнего комментатора Кун Инда, означает «непрерывность круговращения Инь и Ян, благодаря чему живущие позже наследуют живущим ранее».

Уподобление Великого Пути мироздания плавильному котлу, в котором все сущее переплавляется, непрерывно приобретая новые формы, принадлежит древнему даосскому философу Чжуан-цзы. В данной фразе речь идет о традиционном для китайской культуры идеале соучастия творческому потоку перемен, дарующего способность преображать мир силой сокрытого нравственного воздействия. Напомним, что китайское понятие добродетели (дэ) предполагает причастность к творческой мощи бытия.

Истинный господин — метафорическое наименование просветленного духа. Выражение восходит к Чжуан-цзы.

Букв.: «возыметь сердце, охватывающее Небо и Землю». Перевод М. Вилетт-Эмери: «водворить нравственное чувство в мироздании».

Цзюнъ — китайская мера веса, равная приблизительно 18 кг.

Мотив «благотворной болезни» — даосского происхождения. Он занимает достойное место в ряду вызывающе-парадоксальных образов и тем «безумных речей» Чжуан-цзы. В сочинениях древнедаосского философа болезнь выступает метафорой «особливости» даосского мудреца, его готовности и способности к самотрансформации, его открытости потоку перемен (в этом качестве болезнь оказывается синонимом сна).

В оригинале речь идет о конфуцианском моральном идеале «человечности», или «гуманности» (жэнь).

Данный образ восходит к Чжуан-цзы. О смысле его лучше сказать словами самого Чжуан-цзы: «Вершей пользуются для ловли рыбы. Поймав рыбу, отбрасывают вершу. Силками пользуются для ловли зайца. Поймав зайца, забывают про силки. Словами пользуются для выражения смысла. Постигнув смысл, забывают слова. Где же найти мне забывшего слова человека, чтобы перекинуться с ним словом?» У Чжуан-цзы речь идет, в сущности, о восприятии слова во всей полноте его смысловых потенций, превосходящей любое его условное значение.

Выражение «кара Неба» принадлежит Чжуан-цзы, у которого оно относится, по-видимому, к предметной практике человека, выделяющей его из животного мира. В данном случае понятие «небесной кары» выступает синонимом ослепленности людей, которые «не ведают, что творят».

Цитата из приписываемого Конфуцию толкования на древний канон «Книга Перемен».

Сюцай — обладатель низшего ученого звания в старом Китае. Считалось, что он еще не закончил своего образования.

Сосна и кипарис — традиционные в Китае аллегории душевной стойкости благородного мужа.

В этом суждении содержится аллюзия на строку стихотворения ученого XI века Чэн И.

В тексте букв.: «полнота подлинности» (цюанъ чжэнь). Так традиционно обозначался жизненный идеал даосизма.

Китайские комментаторы находят в данном изречении почти дословное повторение строк поэта сунской эпохи Вэнь Линя: «Деревья опали, высохли воды, голы тысячи скал. // В этом я вдруг прозреваю доподлинное естество».

Искусство создания карликовых садов пользовалось огромной популярностью в средневековом Китае и стало одним из высших воплощений традиционных принципов китайской эстетики.

Простейшее объяснение этого образа состоит в том, чтобы отождествить наш обыденный опыт со сном (популярный мотив в китайской литературе). В таком случае наши желания и мечты окажутся не чем иным, как «снами во сне». Уподобление духовного просветления «великому пробуждению от великого сна» введено в китайскую традицию Чжуан-цзы. Отметим, что опыт просветления не устраняет обыденный опыт, так что «великое пробуждение» в известном смысле означает пробуждение ко сну. Отсюда свойственная китайской мысли апология «обыкновенного сознания» как вершины духовной просветленности.

Букв.: «тело вне тела». Само выражение (встречающееся уже в начальном изречении книги) взято из буддийской литературы, где «тело вне тела» обозначает нирвану.

Здесь содержится намек на традиционный в китайской мысли и развитый в особенности чань-буддизмом принцип передачи истины «от сердца к сердцу», вне слов. В чаньской традиции имеются предания о наставниках, которые пережили просветление, созерцая лунный свет или слушая шорох бамбука. В свете этого принципа видимые образы трактовались как мертвые, отчужденные «следы» реальности, что отчасти объясняет пристрастие китайцев к букве текста, к формалистике архивистского знания.

Образ «цитры без струн» встречается в жизнеописании древнего поэта Тао Юаньмина, где сказано, что Тао Юаньмин «мечтал о цитре без струн».

Каменные палаты и Киноварная гора — обители бессмертных небожителей в даосизме, даосский «рай».

Пять озер — пять крупнейших озер Китая, здесь: весь мир.

Выражение «предвечный импульс» (цянь цзи) хорошо определяет природу символической реальности Великого Пути, который предваряет, предвосхищает все сущее.