Сомадева - Повесть о царе Удаяне

Когда рассказал я все это, очень упрашивал меня Шакатала снова показать ему силу ума моего, и вызвал я перед ним усилием мысли воплощение Богини Ганга [119] См. прим. [58] . . Поклонился я ей, и она, обрадованная этим, исчезла. Шакатала же стал после этого еще больше мне предан. Заметил он как-то раз, что томлюсь я от вынужденного заточения, и обратился ко мне с такими словами: «Зачем терзаешься ты, обладатель могучего знания? Разве не ведомо тебе, что разум царей непостоянен? Скоро придет и к тебе избавление. Послушай-ка одну историю.

Жил в стародавние времена царь Адитьяварман, а главным министром у него был многоумный Шиваварман. Случилось так, что жена этого властителя понесла и, узнав об этом, царь спросил стражей, охранявших женский покой: «Вот уже два года минуло, как я в женский покой не входил. Отвечайте, как это случилось, что царица забеременела?» И они ему на это ответили: «Никакому мужчине сюда проникнуть невозможно. Но вот твой министр Шиваварман постоянно сюда наведывается». Услыхав такую весть, подумал царь: «Вот кто, оказывается, мой недруг! Но если я его убью, меня же осудят!» Поразмыслив, посылает он тогда министра к своему вассалу [120] Вассал — имеется в виду зависимый (обычно платящий дань) мелкий царь. и другу Бхогаварману. А вслед Шиваварману послал царь письмо с тайным гонцом и в том письме велел Бхогаварману убить министра. Не прошло и семи дней после отъезда министра, как вдруг забеременевшая царица бежала, однако стражи схватили ее, а вместе с ней мужчину, наряженного в женские одежды. Узнав об этом, Адитьяварман в раскаянии воскликнул: «Зачем без всякой вины велел я убить такого хорошего министра?!»

Тем временем прибыл министр в царство Бхогавармана, а гонец с письмом еще не поспел. Когда же оно пришло, то призвал Бхогаварман к себе министра и с глазу на глаз прочел ему то место, где говорилось о казни. Тогда лучший из министров Шиваварман обратился к нему с такой речью: «Ты, как велено, убей меня. Если не сделаешь, как приказано, то я сам себя убью!» Удивившись, Бхогаварман спросил министра: «Что это значит, брахман? Скажи мне, не то прокляну я тебя!» Ответил ему на это Шиваварман. «Той стране, где меня убьют, целых двенадцать лет бог не даст дождей».

Узнав об этом, стал Бхогаварман совещаться со своими министрами: «Каков злодей этот царь! Он хочет погубить нашу страну. Будто у него самого не нашлось тайного палача совершить казнь! Нужно его министра стеречь, чтобы рук на себя не наложил. Ни в коем случае его убивать нельзя!» Посовещавшись, отрядили стражей и под охраной тотчас же выпроводили Шивавармана из их страны. Вот как благодаря своему разуму остался министр в живых и доказал свою невиновность.

Так и твое очищение от вины свершится, и царь раскается, а ты, Катьяяна, пока оставайся в моем доме!»

Так по совету Шакаталы остался я под его кровом, ожидая удобного случая и считая томительные дни.

Тем временем, о Канабхути, сын мнимого Нанды, которого звали Хираньягупта, поехал однажды на охоту. Занес его конь в дремучий лес. И вот уже ему, заблудившемуся, приходится искать место для ночлега, ибо кончился день. И чтобы провести ночь, забрался он на дерево. Через некоторое время на то же дерево влез, спасаясь от льва, медведь. Увидев, что царевич дрожит от страха, сказал ему медведь: «Не бойся меня, я тебе друг!» Успокоенный такими словами, заснул Хираньягупта, а медведь бодрствовал и охранял его. Лев, бродивший под деревом, так ему говорил: «Ты, медведь, сбрось человека с дерева, я и уйду». С гневом возразил ему медведь: «Нет, злодей, не предам я друга!» Спустя некоторое время медведь заснул, а царевич проснулся, и тогда лев обратился к нему: «О юноша, сбрось ты мне медведя с дерева!» Царевич же, в страхе за свою жизнь и ради того, чтобы умилостивить льва, стал медведя сталкивать. Но тот по воле случая проснулся и проклял царевича: «Предавший друга, стань безумным!» Вот какая история приключилась о царевичем Хираньягуптой. Вернулся он рано утром домой совсем утратившим разум, а мнимый Нанда, видя его в таком несчастье, в отчаянии сказал: «О, если бы Вараручи был жив! Если б знал я, что так случится, все бы я ему простил. Горе мне!» Шакатала же подумал при этих горестных словах: «Вот случай привести Вараручи! Он гордый человек и не останется здесь, а царь будет мне доверять». Так рассудив, рассказал он без страха царю, что жив Вараручи и находится в пределах его царства. Мнимый Нанда тотчас ему сказал: «Сию минуту его привести!»

И вот как можно быстрей Шакатала привел меня пред царские очи, и увидел я утратившего разум сына царя. Сразу же сказал я: «Он предал друга», и по милости Сарасвати рассказал я мнимому Нанде о том, что произошло накануне в лесу. Тотчас спало проклятие с царского сына и горячо он возблагодарил меня. «Как ты узнал об этом?» — спросил меня царь. И я ответил ему: «О царь, по признакам, по отражению, по размышлению все рассудительному ясно. Все это узнал я так же, как и про ту родинку». Стыдно стало царю от моих слов. Желая очищения от вины больше, чем угощений и даров, поспешил я домой. Добродетель — вот богатство наделенных разумом!

Когда же пришел я домой, то все родичи, собравшись, стали оглашать округу рыданиями, а тесть мой Упаварша в беспредельном горе подошел ко мне и сказал: «Проведав о том, что ты казнен по повелению царя, Упакоша предала свое тело огню. Достойная же твоя мать умерла, ибо разорвалось ее сердце от горя». Выслушал я все это и от тяжести обрушившегося на меня нового горя, словно дерево, вырванное бурей, упал без памяти на землю. Придя же в себя, стал болтать несуразное, подобно безумцу. Кто, утратив возлюбленную, не сгорит в беспощадном пламени горя! Наставник мой Варша увещевал меня: «Что ты так сокрушаешься? Ты же знаешь, что в этом непостоянном мире постоянно только непостоянство!» Так, утешаемый им, пришел я в себя, но, удрученный душой, разорвал я все мирские узы, пошел искать дремучий и безлюдный лес, чтобы предаться покаянию.

Проходил день за днем; однажды в мою обитель пришел некий брахман, и я попросил его рассказать, что делается в царстве мнимого Нанды. Вот что он мне поведал: «Слушай, когда покинул ты страну, представился Шакатале долгожданный случай. Размышляя о том, как убить мнимого Нанду, увидел он однажды брахмана Чанакью [121] Чанакья , или Каутилья , — личность историческая. Чанакья был первым министром Чандрагупты Маурьи, и в большинстве источников ему приписывается основная роль в свержении династии Нанда (в этом отношении «Океан сказаний» стоит особняком, ибо здесь Чанакья — слепое орудие в руках Шакаталы). Чанакье, или Каутилье, приписывается известный политико-экономический трактат Артхашастра (см. русск. пер. под ред. В. И. Кальянова, М.—Л., 1959). Борьбе Чанакьи за власть со сторонниками династии Нанда посвящена знаменитая пьеса санскритского драматурга Вишакхадатты Мудраракшаса (см. русск. пер. В. Г. Эрмана, М.—Л., 1959), которая содержит иную версию истории, изложенной в «Океане сказаний». , копавшего землю. «Зачем ты роешь землю?» — спросил он брахмана, а тот ему ответил: «Вырываю я траву дарбху [122] Дарбха — название различных трав, которые используются при жертвоприношениях. , ибо поранила она мои ноги». Тогда родилось у Шакаталы злое намерение использовать этого брахмана для убийства мнимого Нанды.