Сомадева - Повесть о царе Удаяне

Выслушав хвалу, возданную мне министрами, царь и мне пожаловал сан министра. И с тех пор стал я жить у него, заботясь о государственных делах, обучая учеников и достигнув семейного счастья.

Пошел однажды я на берег реки Годавари [146] Годавари — название реки, протекающей к югу от гор Виндхья и впадающей в Бенгальский залив. и увидел сад, который назывался «Творение богини». И был он прекрасен, словно божественный сад Нандана [147] Нандана — букв. «прелестный», название небесного сада Индры. , перенесенный на землю. Спросил я садовника, как возник этот сад. И он мне сказал: «Старые люди говорят, почтенный, что когда-то в стародавние времена пришел сюда брахман, давший обеты молчания и поста. Он-то и заложил этот божественный сад вместе с храмом. Собрались тогда здесь брахманы, и в ответ на их расспросы рассказал он им свою историю. Вот она: «Есть на берегу Нармады [148] Нармада — название реки, стекающей с горы Мекал, одной из гор хребта Виндхья. земля, имя которой Бхарукаччха. Там я и родился. Никто мне, нищему и ленивому, милостыни не подавал. В горе покинул я дом и, преисполненный отвращения к жизни, скитался по священным местам, пока не пришел поклониться богине, живущей в горах Виндхья. Почтив ее, я подумал: «Люди радуют ее, животных приносят ей в жертву. Я же принесу в жертву самого себя, ибо дурень подобен скоту!» Так порешив, был я готов схватить нож и отсечь себе голову. Но в этот миг раздался голос самой богини, обрадованной моей преданностью: «Сын мой, не убивай себя! Живи здесь, при мне!» Так обретя жизнь благодаря дару богини, достиг я блаженства, и с тех пор ни жажда, ни голод меня не мучили.

Однажды повелела мне богиня: «Ступай, сын мой, в Пратиштхану и разведи там красивый сад». После этого дала она мне божественное семя, и, придя по ее воле, заложил я этот сад. Храните его!» Сказав так, он исчез. Вот так по воле богини и возник наш сад, господин!»

Выслушав от садовника историю о саде и подивившись ей, пошел я домой».

Когда Гунадхья рассказал об этом, Канабхути задал ему еще вопрос: «А почему царя зовут Сатаваханой?»

Сказал ему на это Гунадхья: «Слушай, расскажу тебе и про это.

Славился когда-то мужеством царь Дипакарни, и была у него супруга, которую звали Шактимати. Дороже жизни ценил царь Шактимати. Однажды, когда спала она в саду, укусила ее змея, и умерла Шактимати. Бесконечно любивший ее царь, хотя остался бездетным, принял на себя обет безбрачия. Как-то раз ему, удрученному отсутствием наследника, явился во сне бог, увенчанный полумесяцем, и так сказал: «Ты встретишь в лесу младенца, оседлавшего льва. Возьми его в свой дом, и будет он твоим наследником». Пробудившись, запомнил царь, что ему приснилось, и возрадовался. Пришлось однажды поехать ему на охоту в глухую чащу, и увидел он среди бела дня на берегу пруда, заросшего лотосом, мальчика, подобного солнцу, восседавшего на льве. Тотчас припомнилось царю виденное во сне и поразил он льва, пившего воду, стрелой. Едва коснулось ее острие шкуры льва, как обратился лев в человека, и, когда царь в изумлении спросил его: «Что значит это?» — тот рассказал: «Владыка земли, я якша, друг Куберы, подателя богатств, и зовут меня Сата. Довелось мне однажды увидеть купавшуюся дочь риши [149] Риши — творец ведических гимнов, поэт. Позднее мудрец, святой отшельник. , и, словно бы сам Манматха [150] Манматха — одно из имен Камы, бога любви. был нашим посредником, сочетался я с ней браком по обряду гандхарвов, и стала она мне женой. Но узнав об этом, ее родичи разгневались и прокляли нас обоих: «Быть вам, грешникам, львами и скитаться, не зная пристанища». Ей святые отшельники положили быть в облике львицы до той поры, пока де родится у нее сын, а мне — пока не коснется меня стрела. Так-то обратились мы в пару львов.

Со временем она понесла и, родив сына, умерла. Я же взрастил сына молоком других львиц. Сегодня от удара твоей стрелы, царь, спало с меня проклятие. Ты возьми моего добродетельного сына. Отдаю его тебе, ибо и это было предсказано мудрецами, наложившими проклятие».

Так сказал и исчез якша Сата, а царь, взяв мальчика, вернулся к себе. И поскольку тот ездил на Сате, царь назвал его Сатаваханой [151] Сатавахана — букв. «ездящий на Сате». . Со временем царь Дипакарни поставил его на царство, а сам ушел в лес предаться покаянию. Сатавахана же стал править всем подлунным миром».

Так по просьбе Канабхути рассказал Гунадхья, почему царю было дано такое имя, Сатавахана, а затем снова обратился к своему рассказу.

«Наступил праздник весны; царь Сатавахана поехал в сад, взращенный в Пратиштхане цо воле богини, и долго там оставался, подобный великому Индре, гуляющему в дивном саду Нандана.

Развлекался царь в саду со своими царицами, и купались они вместе в пруду. Он ударами ладони брызгал на них воду, и они брызгали на него, словно слонихи на слона. Сатавахана наслаждался, глядя на их лица с глазами, подкрашенными цветочной пыльцой, на их тела, облепленные намокшими одеждами. Будто ветер, играющий с лианами в лесу, резвился царь с ними.

Ветер, врываясь в лес, срывает с лиан листья и цветы, покрывающие их, точно наряды. Так и царь смывал с цариц брызгами, сыпавшимися, подобно ливню, их тилаки [152] Тилака — пятно, которое наносится краской на лоб и служит украшением либо отличительным знаком касты. , похожие на листья, и срывал с них одежды, подобные цветам. Вот одна из цариц, стан которой был похож на нежный цветок шириши [153] Шириша — Acacia Sirissa. и отягощен полными грудями, утомилась от забав. Отбиваясь от брызгавшего на нее водой Сатаваханы, она сказала ему: «Оставь, не брызгай на меня водой». Услышав это от нее, царь тотчас велел принести побольше сластей, зовущихся модаками [154] На санскрите отрицание mā , сочетаясь по правилам соединения звуков с udakais (твор. пад. мн. числа от существ, udaka — «вода»), образует то da к ais; в то же время modakais, как единое слово, может быть понято как твор. пад. мн. числа от существительного modaka , которое означает разновидность сластей. Поэтому дарь Сатавахана, плохо зная законы сочетания звуков, неправильно истолковал просьбу царицы. . Засмеялась царица и попрекнула его: «Что ты, царь! Да что мне делать в воде со сластями. Ведь я тебе сказала — не брызгай водой! А ты и не понял, что здесь соединены два слова: «ма» и «удакайе». Как это ты, глупец, не знаешь этого правила?!» Так говорила ему царица, знающая грамматику, и все вокруг смеялись над ним, и одолел царя великий стыд. Бросил он развлекаться и удалился, обиженный и побледневший от досады, в свой дворец. Одолели его недобрые думы, отказался он от пищи и от воды, ни на какие вопросы не отвечал — прямо не живой, а будто бы нарисованный. И думал он: «То ли в учености мне спасения искать, то ли в смерти?» Так он терзался, не зная ни сна, ни отдыха. Видя царя в таком отчаянии, все его приближенные спрашивали друг друга: «Что это с ним?» — и сами пришли в смятение. Наконец, узнали о состоянии царя я и Шарваварман. Подумали мы, что, должно быть, он нездоров. Позвали мы оба слугу царя Раджахансу и спросили его о здоровье повелителя. Вот что он нам ответил: «Никогда прежде не приходилось мне видеть царя в такой печали. Царицы говорят, что это дочь царя Вишнушакти, чванящаяся своей ученостью, виновата в его огорчении».