ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ УЦУХО-МОНОГАТАРИ часть 1

Тададзуми велел, чтобы подготовкой к священным песням и пляскам, угощению участников, а кроме того, приготовлением наград, холста для награждения стражников, искусных в исполнении песен и плясок восточных провинций, занялся Ёсинори.

— Весь холст из провинций Каи и Мусаси мы употребили для наград на пирах по поводу победы в борьбе и для наград силачам. В кладовых осталось всего лишь двести тан [581] Прим.11 гл. IX: Тан — мера измерения тканей, равная 10,6 м. холста, которые нам доставили из провинции Синано, и триста тан холста из Камуцукэ. Этот холст пойдёт на награды. Что же касается угощения участников, то возьмём для этого те двести коку риса, которые мы получили из провинции Мимасака. Скоро придёт подать из поместий в Иё и с пожалованных земель, мы её сможем пустить в дело. Кроме того, во время церемонии нужно будет почтить и наших домашних богов — так распорядился генерал. Всё должно быть приготовлено самым лучшим образом. Во все вы с младшими военачальниками должны вложить душу, и ни о чём не забудьте, — распорядился Ёсинори.

Он приказал составить приглашение исполнителям священных песен и плясок и показал его Тададзуми и самому генералу. «Может быть, знатные господа изволят согласиться. Надо позаботиться о достойных наградах», — решили они. «Что же особенного можем мы сделать?» — задалась вопросом вторая жена Масаёри.

Масаёри послал своего второго сына, Мородзуми, к правителю провинции Исэ, и тот привёз триста штук белого шёлка. Из него сшили для тридцати музыкантов накидки с прорезами и штаны.

Наступил день исполнения священных песен и плясок. Перед главным строением было разбито много шатров, всё было устроено превосходным образом.

Когда день стал клониться к вечеру, прибыло множество музыкантов. Прибыли и жрицы. Генерал с жёнами отправился на берег реки Камо для церемонии очищения. За ними следовали члены его семьи и свита в восемьдесят слуг четвёртого, пятого и шестого рангов. Господа ехали в двух позолоченных экипажах, за ними следовало пять экипажей с прислуживающими дамами. Прибыв на берег реки, господа выполнили церемонию, было очень шумно. С реки все вернулись затемно. Первыми вышли из экипажей жрицы.

Пруд и искусственные горки в усадьбе Масаёри казались особенно живописными.

В тот день у генерала собралось множество сановников и принцев, правый министр Тадамаса, правый генерал Канэмаса, принц Мимбукё, военачальник Левой дворцовой стражи, «торой советник министра Тайра Масаакира, советник сайсё Санэтада, принц Хёбукё, принц Накацукасакё [582] Прим.12 гл. IX: Принц Накацукасакё — муж второй дочери Масаёри, младший брат императора Сага. . Прибыли Макаёри, Юкимаса, Накатада, одетые с особым тщанием, Красивее, чем обычно.

— Я всё время думал: не может быть, чтобы они не пришли, — обрадовано приветствовал их Масаёри.

Когда гости расселись, в шатрах начали петь песни возниц и играть на флейтах. Потом танцевали жрицы, а исполнители священных песен играли на музыкальных инструментах и пели песни для услаждения богов. Тридцать исполнителей пели такие песни:

Родов старинных

Множество людей,

Любуясь красотой

Сакаки дерева святого,

Богов сегодня услаждают.

Под горным дубом

Торжественный обряд

Свершают богомольцы.

Как жаль, что не могу

Навечно здесь остаться!

С яхирадэ в руках

В горы глухие

Ушёл я.

И вот возвращаюсь,

Ветку сакаки сорвав [583] Прим.13 гл. IX: Яхирадэ — атрибут синтоистских обрядов, несколько листьев дуба сии, которые протыкали бамбуковой щепкой и использовали в древней Японии как тарелочку. Яхирадэ употребляли для приношения богам. .

Ветку сакаки

Сорвал я в глухих горах

И на алтарь богов приношу.

О, пусть листья её

Никогда не увянут!

В то время, когда исполнялись песни, принц Хёбукё попросил Аномия проводить его ко второй супруге генерала. В восточных покоях было приготовлено помещение для его приёма, и госпожа вышла к принцу.

— Мне было очень приятно говорить с тобой во время летних священных плясок на берегу реки. Я рада тебе и сейчас, в сумерки, когда звучат священные песни. Если бы не могущество богов, ты бы к нам не пришёл, — начала она.

— В течение этих последних месяцев я часто навещал принца Мимбукё, но удобного случая послать тебе письмо не представлялось. Я думал, что сегодня все обязательно соберутся здесь, чтобы послушать Мацуката и Токикагэ, и решил тоже приехать. И мне захотелось увидеться с тобой, — ответил принц.

— Я знала, когда ты бывал у нас, но всегда была чем-нибудь озабочена, поэтому вот уже несколько месяцев мы не могли повидаться. Часто ли ты навещаешь нашего батюшку, отрёкшегося императора Сага? Я слышала, что наша матушка нездорова. Не знаешь ли, как она себя чувствует сейчас? Я последний раз навещала их уже давно и никак не могу выбраться посетить их, вся в заботах о детях. Дни бегут в каких-то хлопотах. О многом должна я помнить.

— Я недавно посетил нашу матушку, — начал рассказывать принц. — Вроде бы там ничего особенно серьёзного, только небольшой жар. Мы говорили о тебе и о всех других, и юна стала жаловаться, что давно не видела тебя: «Жить мне осталось недолго, и хотелось бы в этой жизни ещё раз увидеть её детей, моих внуков». Настроение у неё при этом было мрачное.

— Я стараюсь не огорчать матушку, да не всегда так получается. Ей приехать сюда очень трудно, но если она хочет увидеть моих детей, я их непременно к ней отправлю. Вот только стоит мне наметить день для их визита и взглянуть на них, и я всякий раз вижу, что уж очень они неказисты. Тогда я начинаю думать, что, увидев их, наша матушка преисполнится к ним презрения… Но на этот раз я их отправлю к ней. Говорят, что принцы часто навещают её, — сказала госпожа.

— Многие приходили поздравить императрицу с первым снегом, и в разговоре она спросила о вашей семье: «Как они живут? Ходите ли вы в усадьбу генерала? Есть одно необычное дело, о котором я хотела бы сказать Масаёри, но никак не удаётся хорошенько потолковать с ним. Не передашь ли ты эти слова сестре?» — «Что же это за дело?» — спросил я. Матушка ответила: «Подробно я тебе объяснять не буду, скажи только: помнит ли она, что я хочу с ним поговорить? Не забудь передать ей это». Я больше ни о чём не спрашивал. Что же это за дело?

Я ничего не знаю, — ответила госпожа недоумевая. — О чём идёт речь? По-видимому, тот, кому матушка всё рассказа, забыл передать мне.

«Она, конечно, знает, но не хочет мне говорить. Они всё уже между собой решили», — подумал принц и, не вытерпев сказал:

— Сейчас уже ни к чему касаться этого. Но так или иначе я хочу сказать о том, что терпел с большим мучением. Все мои тайные мечты, которые я лелеял в течение многих месяцев, исчезли, как сон! Если бы меня уважали, со мной не обращались бы так безжалостно. Я полагался на родственные связи между нами и надеялся, что в этом деле ты отдашь мне предпочтение перед другими.