ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ УЦУХО-МОНОГАТАРИ часть 1

— Ах, как этот разговор неприятен! — вздохнула она. — Неужели вам кажется, что у меня могут быть подобные намерения? Да и принц влюблён не в меня. Если уж вы заговорили об этом, я не могу не ответить вам. В ваших словах есть доля истины, его письма действительно необычайно изысканны, и я была восхищена ими.

— Это всё звучит неубедительно, — произнёс император. — Я по-прежнему подозреваю вас.

— Почему же это неубедительно? — переспросила госпожа.

— Время от времени принц посылал тебе письма. А что сейчас?

— Оснований подозревать меня в нежных чувствах к принцу нет никаких. Когда Фудзицубо, которая сейчас служит во дворце наследника престола, находилась ещё в отчем доме, я догадывалась, что принц влюблён в неё.

— Так, видно, и было. В каком из миров нашёлся мужчина, который не подпал бы под чары Фудзицубо? Говорят, что даже бесчувственный к женской красоте бывший министр Такамото был среди её обожателей. Меня очень удивило, что он так безумно влюбился. Я слышал, что многие домогались её очень настойчиво. Нет ни одной женщины, даже самых редких достоинств, которая не уступила бы Накатада, если бы он сделал хоть шаг к этому. Фудзицубо же совершенно не собиралась отвечать на его чувства. И я всё больше и больше восхищался ею и считал девицей совершенно удивительной. Похоже, что и сейчас она не изменилась.

— Похоже, что так, — согласилась Дзидзюдэн. — Но кажется, что Накатада сумел-таки привлечь её сердце, и она ему отвечала чаще, чем другим. А Накатада, заметив это, посылал ей множество подарков, которые могли привести её в восхищение. Однако отношения их так ни к чему и не привели.

— Печально!.. — вздохнул император. — Их письма, вероятно, были исполнены редкостного очарования. Как бы мне хотелось взглянуть на них! Когда молодые люди ездили на побережье Фукиагэ к придворному Судзуси, Накатада играл на кото совершенно изумительно, и я велел генералу отдать Фудзицубо ему в жёны [683] Прим.10 гл. XI: Одно из противоречий этой главы. Чудесное исполнение Накатада имело место в Саду божественного источника (гл. VII), а не в Фукиагэ. Кроме того, император не ездил в Фукиагэ, и наконец, Фудзицубо была обещана в жёны не Накатада, а Судзуси. . Накатада был в восторге, и я предполагал, что так и будет, но Масаёри распорядился иначе. Что думает об этом Накатада? Наверное, он считает, что мир изменился с тех пор, когда Сын Неба не бросал слов на ветер. Мне горько, что такой тонкий человек, как Накатада, перед которым я стыжусь себя самого, теперь уверен, что мои слова ничего не значат. Не отдать ли ему в жёны Имамия? Во всей Поднебесной нет человека лучше Накатада. Удивительно, что стоит лишь взглянуть на него, как чувствуешь какое-то умиротворение и забываешь печаль нашего непрочного мира. И даже Судзуси не может с ним сравниться. У Судзуси есть свои достоинства, но Накатада — поистине человек необычайный.

— У него ещё низкий ранг и нет устойчивого положения, — промолвила госпожа.

— Об этом не волнуйся. Если сделать так, как я говорю, все будут довольны, — стал уговаривать её император.

— Как я могу возражать вам? Я во всём с вами согласна, — ответила она.

— Вот и прекрасно! — Я одно скажу. Если вы так решите, то я не думаю, что кто-то будет против, но Накатада пока в чине невысоком, и мне кажется, ещё некоторое время можно подождать с его женитьбой.

— А если так и пройдёт расцвет её красоты? — возразил император. — Пока у девицы нет хорошего мужа, её жизнь уныла. Да и можно ли не хотеть выйти замуж за Накатада? Не беспокойся о его ранге. Накатада ещё молод. Невысокий рант в его возрасте не грех, с годами выдвинется и другим не уступит. Ничего оскорбительного в таком браке нет.

— При всех ваших словах я всё же определённо решить не могу, — колебалась она.

— Не потому ли, что ты не забываешь о его жизни в дупле? Вот уж вздор! Вряд ли кто-нибудь упрекнёт его за это. Подумай о том, как их поженить. Я ему присвою особый чин. Если он, при своём врождённом таланте, при превосходном сердце и красоте, получит ещё и чин, ты обязательно изменишь своё мнение.

— Я должна хорошенько подумать. Если дома не будут возражать… — не соглашалась госпожа.

— Вряд ли в семье генерала кто-нибудь будет против. Я твёрдо надеюсь, — заключил император.

Перед ними поставили четыре столика, и император принялся за трапезу [684] Прим.11 гл. XI: Далее в оригинале следуют три строки, не имеющие никакого отношения к содержанию главы и неизвестно откуда попавшие в текст. .

Сановники и принцы отправились во дворец Человеколюбия и Долголетия. Там собралась вся знать. Масаёри распорядился доставить из своей усадьбы на Третьем проспекте фрукты и вино, и все сановники и принцы, бывшие во дворце, принялись пить вино. Пошли разговоры.

— Давненько во дворце не устраивалось интересных развлечений, — обратился государь к наследнику престола. — Сейчас ветер начинает постепенно свежеть и устанавливается прекрасная погода. В такую осень хочется совершенно позабыть о наших суетных заботах и заняться чем-то, что приносит глубокое удовлетворение. Пусть каждый постарается быть изобретательным. Нам отпущена короткая жизнь, и пока я жив, мне хотелось бы увидеть что-то необычайное.

— Если говорить о ежегодных праздниках и церемониях, то в эпоху вашего царствования они столь великолепны, что их будут вспоминать и в последующих поколениях, — ответил наследник. — В прошлом году праздник девятого дня девятого месяца, который устраивался в Фукиагэ, был особенно хорош. Можно и теперь устроить что-то подобное. Но какой из ежегодных праздников мы выберем?

— Все праздники года по-своему замечательны, — вступил в разговор Масаёри. — Очень интересно утреннее приветствие в первый день первого месяца, столь же интересен и исполнен тонкого вкуса дворцовый праздник. Праздник в третьем месяце, когда распускаются цветы, особенно очарователен. В пятом месяце кроме ирисов нет других ярких цветов, но праздник пятого дня удивителен и восхищает сердце. В недолгие ночи, на ясной и короткой заре слышится голос кукушки, ранним утром пойдёт тёплый дождь, там и сям цветут ирисы с их тонким ароматом — всё это полно прелести неизъяснимой. В то время фрукты ещё не поспели, мандарины уже отцвели, но на ветвях остаются кое-какие цветы, и это особенно чарует. Может быть, из годовых праздников это самый лучший. Праздник седьмого дня седьмого месяца прекрасен, но нет в нём ничего, что может поразить воображение [685] Прим.12 гл. XI: В седьмой день седьмого месяца во дворце Чистоты и Прохлады проводилась церемония, которая должна была оградить людей от малярии. Церемония эта не имела отношения к празднику Танабата. По китайской легенде, в этот день умер малолетний ребёнок мифического императора Ди-ку (или Ку) и его душа, превратившаяся в злого духа, насылала на мир эту болезнь. Во дворе дворца ставили столы с приношениями духу — лепёшками сакубэй (или мугинава ), которые любил ребёнок при жизни. Вместе с тем во двор выносили чаны с водой, в которой должна была отразиться встреча звёзд Пастуха и Ткачихи. . Впрочем, и здесь всё зависит от того, как его устроить. Что касается девятого дня девятого месяца, то тут сразу же вспоминается пиршество прошлого года в Фукиагэ — оно действительно было изумительным. И всё-таки остальные праздники не так хороши, как праздник пятого дня пятого месяца.