ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ УЦУХО-МОНОГАТАРИ часть 1

После этих слов он удалился.

Отказавшись исполнить императорское пожелание, бросив службу, Тосикагэ поселился в просторном красивом доме, который он построил на окраине столицы, на перекрёстке Третьего проспекта и проспекта Кёгоку [120] Прим.37 гл.1: Во второй половине произведения (гл. XIII, XIX, XX) говорится, что на этом месте располагалась родовая усадьба семьи Тосикагэ. , и начал учить дочь игре на кото. Девочка запоминала всё с одного раза и в день выучивала пять или шесть «больших произведений» [121] Прим.38 гл.1: Обучение музыке требовало много времени, и то, что героиня в один день могла выучить несколько крупных произведений, является совершенно беспримерным. . Под её пальцами те же самые инструменты звучали великолепнее, чем у отца. Она выучила всё, что знал отец.

Шло время. Тосикагэ разорился и не мог растить дочь в роскоши, как ему хотелось. Когда ей исполнилось двенадцать-тринадцать лет, только и было разговоров, что о её красоте. Блистательная внешность дочери Тосикагэ ослепляла всех, кто видел её, слухи об утончённости её души не смолкали. Император и наследник престола обращались к Тосикагэ с тем, чтобы она поступила на службу во дворец, и даже посылали письма самой девице, но Тосикагэ на эти предложения не отвечал и дочери отвечать на письма не разрешал. Что же до посланий других принцев и сановников, то их писем она вовсе не читала.

«Дочь моя, поручи себя Провидению. Если будет на то воля неба, быть тебе и матерью страны, и высочайшей наложницей [122] Прим.39 гл.1: Мать страны ( кокубо ) — государыня, мать императора. Высочайшая наложница ( нёго ) — одно из высших званий императорских наложниц. . Если же на это воли неба нет, быть тебе женой простолюдина, живущего в горах. Я человек бедный, неимущий. Как же мы можем быть связаны со знатными людьми?» — говаривал ей отец. И хотя благородные господа горели желанием жениться на его дочери, он этих разговоров не слушал.

Ворота его дома были обычно закрыты. Нарочные, приносившие письма от императора и наследника, посыльные от разных особ стояли у ворот до рассвета, но никто к ним не выходил.

Тосикагэ проводил всё время в занятиях с дочерью и не нёс никакой службы, и тем не менее его назначили главой Ведомства гражданского управления и советником сайсё.

В год, когда его дочери исполнилось пятнадцать лет, во втором месяце неожиданно скончалась её мать. Девица ещё горько оплакивала потерю, как заболел отец. Вскоре он совсем ослаб.

— Раньше я хотел, чтобы ты занимала высокое положение В этом мире, — сказал он, позвав как-то дочь к себе, — но в молодости я отправился в дальние края, а когда возвратился на родину, императору больше служить не стал. Со временем я разорился, и уже не могу устроить твоего будущего. Поручаю тебя Провидению. Мои поместья и земли обширны, но вряд ли кто-нибудь станет заботиться о твоих интересах. Кто будет приходить к тебе с тем, чтобы давать отчёт? [123] Прим.40 гл.1: Управление хозяйством сановников находилось в руках чиновников мандокоро (Или мадокоро , Домашняя управа), специального аппарата, обязанностью которого была административная помощь семьям высшей знати. Их деятельность, особенно в удалённых поместьях, была бесконтрольной. Если сановник терял своё положение при дворе и не мог более заботиться о своих управляющих, их материальном положении, продвижении по службе и т. д., чиновники переставали выполнять свои обязанности перед ним и присваивали себе доход с имений. Однако после моей смерти тебе останется сокровище, которое вечно будет только твоим. — С этими словами он велел ей наклониться к нему и поведал дочери свою тайну: — В северо-западном углу нашего дома на глубине в один дзё я зарыл два кото, похожие на те, на которых мы играем. Одно из них в парчовом мешке, другое — в мешке тёмно-синего цвета [124] Прим.41 гл.1: В тексте употреблено слово кати (тёмно-синий). По мнению Коно Тама, это слово употреблено здесь в значении токати — ткани из хлопчатобумажной пряжи с добавлением ниток, ссученных из заячьей шерсти. . Со всех сторон я укрыл их ветками аквилярии. То, что в парчовом мешке, называется «нан-фу», а то, что в тёмно-синем, называется «хаси-фу». Помни же о моих словах и никогда никому их не показывай. Я думаю, что подобных кото нет во всём мире, это сокровище на веки вечные. Если ты будешь счастлива, то, играя на них, достигнешь вершины блаженства; если несчастлива, то музыка смягчит твоё горе. Если твоей жизни будет угрожать опасность, если попадёшь ты к диким зверям: тиграм, волкам, медведям — и захотят они сожрать тебя, если настигнут тебя самые ужасные несчастья, — тогда играй на этих кото. Когда будет у тебя ребёнок, следи за его характером до десяти лет. Если будет он умён, сообразителен, душою совершенен, если будет внешне и внутренне превосходить окружающих, тогда передай их ему.

После того, как он сделал своё завещание, жизнь его оборвалась.

Вскоре умерла и кормилица.

Оставшись одна, дочь Тосикагэ [125] Прим.42 гл.1: Хэйанъских аристократок редко называли по именам, которые заменялись различными прозвищами или наименованиями чина. Табу было более сильным в отношении женщин, не игравших большой роли в социальной жизни. Обычно им давали прозвища, но в ряде случаев не сохранилось даже такового. Так, героиня «Повести» не имеет ни имени, ни прозвища. дошла до крайней нищеты. Дни текли, а доходов не было никаких. Слуги её покинули. Каждый день кто-нибудь из них уходил, и скоро осталась она одна, совершенно беспомощная. Всего боясь и стыдясь своего положения, госпожа не хотела, чтобы кто-нибудь знал о её существовании, и пряталась от людей. Прохожие, глядя на дом, думали, что он необитаем, разбирали и по частям растаскивали строения. Вскоре из всех построек осталось только главное помещение, и даже веранда вокруг него исчезла. Сад зарос, как дикое поле.

Госпожа позвала к себе жить служанку своей покойной кормилицы, которая ютилась в бедном доме. Ещё при жизни отца случалось, что оброка с его земель не платили и надо было специально посылать кого-либо для его сбора, а сейчас, когда дочь дошла до крайней нищеты, и этот оброк оставался у управляющих, к вящему их удовольствию. Исчезли и мелкие личные вещи, которые спрятали тогда, когда скончались родители. Совершенно неопытная в житейских делах, госпожа проводила дни в тоске, весной глядя на цветы, а осенью на листья клёна. Ела она, если её кормила служанка, а если нет, то не ела. Почти всё, что было некогда в обширной усадьбе, исчезло, кроме ширмы и переносной занавески, за которыми мог укрыться только один человек. Отец её обладал утончённым вкусом, поэтому дом их когда-то был удивительно красив: просторные помещения, изысканно разбитый сад, и даже трава казалась не такой, как везде. Но сейчас за садом никто не ухаживал, и когда наступило лето, весь он зарос полынью и хмелем. Никто дочь Тосикагэ не навещал, так и жила она в одиночестве. Когда приходила осень, она смотрела на меняющиеся цвета трав и листвы, и грусть её была бесконечна.