ПОВЕСТЬ О ДУПЛЕ УЦУХО-МОНОГАТАРИ часть 1

— Днём и ночью я одна

И гляжу в тоске

Лишь в пустые небеса.

Так веду я счёт

Уходящим месяцам, —

бормотала она, одна-одинешенька, глядя в небо.

Наступил восьмой месяц. Двадцатого числа первый министр отправился на поклонение в храм Камо [126] Прим.43 гл.1: Храм Камо — один из наиболее почитаемых синтоистских храмов в Японии, посвящённый богам-покровителям императорского дома и защитникам столицы. Два святилища храма (Нижнее и Верхнее) находились к северу от столицы, на реке Камо, которая далее протекала недалеко от той части города, где стоял дом Тосикагэ. . Туда потянулось торжественное шествие. В установленном порядке двигались танцовщики, музыканты — исполнители священных песен и плясок кагура [127] Прим.44 гл.1: Кагура — синтоистская церемония; песни и пляски, которые исполнялись в храме. и огромное число слуг. Когда эта толпа проходила мимо дома Тосикагэ, юная госпожа подошла к ветхим ставням и стала смотреть на идущих музыкантов и проезжающие экипажи. В сопровождении многочисленной свиты шли два молодых господина. Одному было лет двадцать, второму не больше пятнадцати. Младший, блистающий красотой, как драгоценный камень, был ещё в том возрасте, когда носят причёску унаи [128] Прим.45 гл.1: Причёску унаи (волосы, связанные на затылке) носили подростки в возрасте 13–14 лет. . Это был Канэмаса, четвёртый сын первого министра. Отец любил сына беспредельно и ни на мгновение не отпускал от себя. Все звали юношу Молодым господином.

Когда молодой человек проходил перед домом Тосикагэ, он залюбовался прекрасными цветами китайского мисканта, разросшегося у изгороди, и окликнул старшего. Тот посмотрел и произнёс:

— Так и влекут к себе эти цветы!

Показалось мне:

Кто-то машет рукавом,

Манит меня в дом…

Нет, то мисканта цветы

Ветер взволновал.

Он двинулся дальше, а Молодой господин со словами:

— То не ветер взволновал

Мисканта цветы.

Это кто-то в глубине,

Рукавом боясь взмахнуть,

Тайно знак мне подаёт, —

приблизился к изгороди, сорвал цветок и тут же увидел дочь Тосикагэ. «Как она прекрасна! И живёт в таком унылом месте…» — подумал юноша, глядя на её удаляющуюся в дом фигуру. Походка девицы пленяла своей грациозностью. Молодой человек был покорён очарованием девицы, но его ждала свита, и ему волей-неволей пришлось двигаться в храм.

Однако в храме, во время исполнения священных песен и плясок, он всё время думал о ней: «Кто она, эта девица, которую я видел днём? Как бы мне встретиться с ней!»

Было уже темно, когда отправились в обратный путь. Возле усадьбы Тосикагэ Молодой господин отстал от свиты, а когда шествие скрылось из виду, подошёл к изгороди и в тишине осеннего вечера стал разглядывать дом. Было очевидно, что сад разбивал человек с тонким вкусом, неторопливо, вкладывая в это душу. Даже заросший, как дикая чаща, сад выглядел очень изысканно. Очаровательны были и деревья, и Ручьи. В зарослях полыни и хмеля распустились осенние цветы, в широком пруду красиво отражалась луна. Не испытывая никакого страха, молодой человек вошёл в эти чудные заросли.

В ветре, дующем с реки, чувствовалась прохлада осени. В густой траве раздавался звон цикад. Ярко сияла луна. Не было слышно людских голосов. Думая о живущей здесь девице, он тихо произнёс:

— В диких зарослях травы

Даже голоса цикад

Так унылы… Неужели,

Схоронившись от людей,

Здесь она одна живёт?

Молодой господин пробрался к дому через высокую траву. Никто навстречу ему не вышел, и только мискант чарующе манил его. В свете луны всё было ясно видно. Юноша подошёл совсем близко к дому, открыл с восточной стороны решётку между столбами и увидел в помещении юную госпожу, игравшую в одиночестве на кото. Заметив его, дочь Тосикагэ тотчас поднялась и скрылась в глубине комнаты.

— Не насытил души твоим, луна, видом [129] Прим.46 гл.1: Герой цитирует начало стихотворения Аривара Нарихара «Исэ-монотогари», № 81: Не успели ещё налюбоваться тобой, о, луна, а ты уже прятаться хочешь… О, гребни тех гор, если бы вы, её не приняв, убежали! Пер. Н. И. Конрада. См.: Исэ-монотогари. М, 1979. С. 102. , — произнёс он и, продолжая стоять у решётки, обратился к девице: — Кто вы? Почему живёте в этом доме? Как ваше имя?

Но она ничего не ответила.

В глубине комнаты, куда она ушла, было темно. Юноша не мог понять, как ему войти. Луна в это время скрылась в облаках, и Молодой господин произнёс:

— Яркая луна

Путника влекла к себе,

Но исчезла за горой.

Он стоит во мгле один,

Грудь его щемит тоска.

И ещё:

— Без следа за цепью гор

Скрылся от меня

Блеск луны, что вдаль манил.

Горько плачу. Где же мне

На ночлег склонить главу?

Наконец он вошёл в дом и, пытаясь найти госпожу, очутился в гардеробной.

Он опять обратился к девице, но и на этот раз не получил никакого ответа.

— Как здесь страшно! Скажите же мне что-нибудь, — просил он её, — знайте, что не легкомыслие привело меня сюда.

Он был очень мил и юн. Девица, вероятно, подумала, что это ещё ребёнок, и произнесла чуть слышно удивительно нежным голосом:

— В жарком воздухе подёнка

Промелькнула. И кто знает,

Кончен век её иль нет?

Я живу. Но сколь отрадней

Мне покинуть этот мир. [130] Прим.47 гл.1: Ключевым словом этого стихотворения является кагэро, имеющее два значения: подёнка, насекомое, живущее всего один день, и воздух, струящийся от жары. В литературе (как и в данном стихотворении) кагэро часто сопровождается выражением «то ли eсть, то ли нет» ( ару ка наки ка ) и отражает идею эфемерности жизни.

Он глубоко задумался и наконец произнёс:

— Почему вы живёте здесь, в таком печальном месте? Из чьей вы семьи?

— К чему вам знать моё имя? — ответила девица. — Моя жизнь — сплошная мука, ко мне никто никогда не заходит. Ваше посещение так неожиданно!

— Но ведь говорят, что и далёкое постепенно становится близким, а неопределённое — прочным. Вы так грустны! Я не мог пройти мимо. У вас нет родителей, и вы, вероятно, несчастны. Кем был ваш отец? — спросил юноша.

— Никто не знал моего отца, и если я даже назову его имя, оно вам вряд ли что-нибудь скажет, — ответила она и очень тихо заиграла на кото, что было около неё.

Слушая, он поразился: «О, как прекрасно она играет!» Так они разговаривали между собой. В ту ночь Молодой господин домой не возвратился.

Он полюбил её сразу, как только увидел грустный её облик, а сейчас, сидя с ней бок о бок, чувствовал, что любовь его возросла в тысячу раз, что любит её всей душой. Ни о чём другом, как быть с ней, он не помышлял и домой возвращаться вовсе не собирался. Однако молодой господин был баловнем семьи, и если родители теряли его из виду хотя бы на миг, то начинали беспокоиться. Но теперь, когда он узнал девицу, он не мог разлучиться с ней даже на мгновение. Он чувствовал, что как только уйдёт от неё, сразу начнёт мучиться тоскою. Терзаясь мыслями о ней и о родителях, юноша сказал: