Юрий Соловьев - Реконструкция картины мира по Дао Дэ цзин

Комментарий: В природе гармония заключается в установившемся равновесии между женским началом Инь и мужским началом Янь. Благодаря этому равновесию природа существует вечно. В человеческом же обществе все хотят быть знатью и князьями и не понимают, что таким образом они нарушают равновесие. Гармония в таком обществе обычно восстанавливается только через кровопролитие.

Комментарий: Мягкость – это свойство, означающее податливость, готовность отступить, сохраняя при этом постоянное давление на наступающего. Отсутствие сущности позволяет распространять влияние на весь мир и присутствовать в каждой вещи. Существование этих свойств у человека возможно в случае отказа от деятельности, то есть в случае недеяния, невмешательства в естественный ход событий, возврата к первозданной простоте, достижения покоя, отсутствия слов.

Комментарий: Это призыв к уступчивости и умеренности – главным даосским добродетелям. Для мудреца слава, богатство и все, что требует чрезмерного напряжения, является нарушением естественности. Естественна для него только сама жизнь, причем в самых простейших своих формах.

Комментарий: Это ответ человеку низшей учености (см. XLI), который считает, что возврат к жизни в первозданной простоте – это путь от благ цивилизации к ущербности. Вот Лао-Цзы ему и отвечает, что жизнь в первозданной простоте кажется ущербной только потому, что она совершенна, поскольку всякое совершенство всегда кажется ущербным, так же как великая полнота кажется пустотой, великая прямота кажется кривизной, а великое красноречие похоже на косноязычие. На самом же деле, в своем применении, первозданная простота совершенна так же, как великое совершенство безупречно, а великая полнота неисчерпаема. Ведь она заключает в себе покой, а покой побеждает движение точно так же, как холод побеждает жару, и является основой Поднебесной. В этой связи любопытно вспомнить так называемый «Миф о пещере» Платона, изложенный им в самом начале VII книги его диалога «Государство». Там он сравнивает наше восприятие с восприятием прикованного от рождения лицом к стене человека, который обречен всю жизнь созерцать лишь тени предметов, в то время как сам он непоколебимо убежден, что эти тени и есть настоящие предметы.