Митицуна-но хаха - Дневник эфемерной жизни (с иллюстрациями)

Лето восьмого года Тэнряку (954 г.).

Так вот, получала я и прежде мимолетные признания в любви, — все это так, только на сей раз решили узнать, что стану я отвечать тому, кто возвышается над рядовыми людьми, как высокий дуб над прочими деревьями.

Обыкновенный человек предложение о браке делает либо через подходящего посредника, либо через служанку; этот же господин то в шутку, то всерьез сам стал туманно намекать моему родителю, а потом, словно не ведая о моих словах о том, что брак между нами никак невозможен, прислал верхового, и тот принялся истово стучать в наши ворота. Послали узнать, кто это там, но в ответ раздался такой шум, который не оставлял сомнений в его происхождении. Тогда мои служанки взяли у верхового послание и ужасно переполошились. Взглянув на него, я больше всего удивилась, что бумага там не такая, какая принята в подобных случаях, а почерк, о котором я издавна была наслышана как о безупречном, оказался настолько плох, что вызывал сомнение, сам ли Канэиэ написал это письмо. А слова в нем были такие:

— Надо как-то отвечать, — стала советовать моя старомодная матушка. Я послушно согласилась: «Ладно!» — и написала так:

Осень того же года.

С этого началось. Снова и снова присылал мне Канэиэ свои письма, но от меня ему ответов не было, и он прислал мне такое:

На все это я говорила только одно:

— Немного погодя отвечу, — так что Канэиэ, кажется, совсем потерял выдержку и написал мне:

Тогда моя матушка, человек старинных обыкновений, заявила:

— Его письма — большая для тебя честь. Следовало бы отвечать сразу.

Я велела одной из своих служанок написать подобающее письмо и отослала его. Однако и оно вызвало у него искреннюю радость, и послания от Канэиэ стали приносить одно за другим.

Одно из посланий сопровождалось стихотворением:

Я и на этот раз сплутовала, велев написать ответ той же служанке, которая сочиняла серьезные ответы на послания Канэиэ. И вот опять он пишет: «Весьма тебе благодарен за такое серьезное письмо, но если ты и на этот раз писала его не сама, это было бы так для меня огорчительно!» — и на краешке этого послания прибавляет:

Но я, как всегда, отослала ему подставное письмо. И в такой ничего не значащей переписке проходили дни и месяцы.

Наступила осенняя пора. В присланном мне письме Канэиэ написал: «Мне грустно оттого, что ты представляешься такой рассудительной; и хоть меня это заботит, я не знаю, как быть дальше.

В ответ я написала только одно:

Воистину, странно! Немного погодя, опять его стихи:

А утром третьего числа:

Мой ответ:

Между тем, однажды получилось так, что я ненадолго отлучилась из дому, он же без меня пожаловал и ушел наутро, оставив записку: «Я надеялся хоть сегодня побыть с тобою наедине, но нет о тебе вестей. Что же случилось?! Не укрылась ли ты от меня в горах?». Я отвечала кратко:

Пришла девятая луна. На исходе ее, когда Канэиэ не показывался ко мне две ночи кряду, он прислал лишь письмо. На него я отвечала:

С тем же посыльным Канэиэ прислал ответ:

Когда я заканчивала свой ответ на это, появился сам Канэиэ.

Еще немного погодя, после перерыва в наших в ним встречах, в дождливый день, Канэиэ прислал сказать что-то вроде: «Как стемнеет — приду». Я написала ему:

Ответ он принес сам лично.

Наступила десятая луна. Я находилась в очистительном затворничестве [4] Очистительное затворничество — буддийское религиозное воздержание от еды и питья, от активного образа действий, соблюдение чистоты плоти и душевного равновесия. Продолжалось на протяжении нескольких дней. , и Канэиэ сообщал, что оно тянется медленно:

Ответ мой был весьма старомодным: