Сыма Цянь - Исторические записки. Том 2

[Он] регулирует занятия в соответствии с сезонами, и все [на земле] рождается в изобилии.

Черноголовые живут в мире и спокойствии, и нет нужды в оружии и доспехах.

Шесть степеней родственников взаимно отвечают друг за друга, и совсем не стало грабителей и разбойников [101].

Смиренно и радостно [люди] принимают наставления; полностью понимают законы и правила.

Все, что находится в шести направлениях [во вселенной], это земли властителя-императора [102].

На западе [эти земли] доходят до зыбучих песков, на юге — захватывают Бэйху, на востоке достигают восточного моря, а на севере переходят через Дася [103].

И везде, куда достиг след ноги человека, нет таких, кто не был бы подданным [нашего повелителя].

Заслуги [императора] затмевают заслуги пяти императоров [древности], милость его распространяется и на быков, и на лошадей. Нет [в Поднебесной] таких, кто бы не был облагодетельствован им, и каждый спокойно живет под своей крышей.

Циньский правитель, объединив всю Поднебесную, принял титул хуанди — властителя-императора. После этого, успокоив восточные земли, прибыл в Ланъе. Его сопровождали лехоу — Ван Ли, носивший титул Учэн-хоу, и лехоу Ван Бэнь, носивший титул Тунъу-хоу; луньхоу — Чжао Хай, носивший титул Цзяньчэн-хоу, луньхоу Чэн, носивший титул Чанъу-хоу, луньхоу Фэн У-цзэ, носивший титул Усинь-хоу; первые советники Вэй Линь [Чжуан] и Ван Гуань, высшие сановники Ли Сы и Ван У, удафу Чжао Ин и Ян Цзю [104].

На берегу моря император совещался с ними, и [они] сказали:

“Императоры древности [владели] землями лишь на [70]тысячу ли, каждый владетельный князь защищал дарованные ему земли и хотел — являлся, хотел — не являлся ко двору [государя].

Князья нападали друг на друга, творили жестокости и бесчинствовали, лютые войны не прекращались. [А они] все-таки вырезали надписи на металле и камне, самочинно увековечивали себя.

При пяти императорах и трех ванах [древности] знания и наставления не были едиными, законы и правила не были ясными, ложно [прикрываясь] могуществом земных и небесных духов, [правители] притесняли далекие земли. Суть их дел не отвечала названиям, поэтому [и власть их] не была долговечной. Не успевал кто-либо [из государей] скончаться, князья уже нарушали мир и бунтовали, а законы и приказы не исполнялись.

Ныне властитель-император соединил воедино все [земли] в пределах морей, разделил их на области и уезды, и в Поднебесной [наступили] мир и спокойствие. [Император] прославил навеки своих предков, он проникся истиной и творит добродетельные [дела], его почитаемый титул величественно утвердился [на земле].

Мы, его слуги, прославляя деяния и добродетели властителя-императора, вырезали [надпись] об этом на металле и камне, чтобы послужила [она] примером и образцом [для потомков]”” [105].

Когда [в Ланъе] все было окончено, Сюй Ши [фу], уроженец княжества Ци [106], представил императору доклад, в котором сообщалось, что посреди моря есть три священные горы, носящие названия Пэнлай, Фанчжан и Инчжоу и населенные небожителями. [Он] просил разрешить ему, очистив себя постом и взяв с собой мальчиков и девочек, отправиться на поиски этих гор. [Император] послал Сюй Ши [Фу] собрать несколько тысяч мальчиков и девочек и затем отправил их [всех] в море на поиски небожителей [107].

На обратном пути Ши-хуан проехал через Пэнчэн, затем очистил себя постом, совершил моления и принес жертвы предкам, стремясь [облегчить] нахождение на дне реки [71]Сышуй [108][утопленного там] треножника [дома] Чжоу. Он велел тысяче человек погрузиться в реку и искать треножник, но его не нашли [109].

[Затем Ши-хуан направился] на юго-запад, переправился через Хуайшуй и достиг горы Хэншань и области Наньцзюнь [110]. [Когда он] переправлялся через реку Янцзы, чтобы посетить храм на горе Сяншань, поднялся сильный ветер, и Ши-хуану с трудом удалось переправиться. Тогда он спросил ученых мужей: “Какой дух властвует над горой Сяншань?”. Ученые ответили: “Мы слышали, что дочь Яо — жена Шуня — похоронена здесь”. Ши-хуан страшно разгневался и послал три тысячи преступников вырубить все деревья на горе Сяншань, чтобы оголить ее [111].

Из области Наньцзюнь император вернулся [в Сяньян] через заставу Угуань [112].

На двадцать девятом году правления (218 г.) Ши-хуан выехал [вновь] на восток. Доехав до Боланша в [уезде] Янъу, он был напуган нападением злоумышленников. Поиски [преступников] были безуспешны, тогда император приказал провести большой розыск по всей Поднебесной в течение десяти дней [113].

После этого [Ши-хуан] поднялся на гору Чжифу и вырезал надпись на камне. Надпись гласила:

“На двадцать девятом году, в середине весны, силы ян согласно повсюду поднялись. [Наш] властитель-император приехал на восток и, объезжая владения, поднялся на гору Чжифу. Блеском своего присутствия [он] озарил все до моря.

Мы, сопровождающие его слуги, с восхищением созерцая [повелителя] и думая об его успехах и доблести, возвратились мыслями к немеркнущей славе [прошлого] и воспели начало всех начал.

Великие мудрецы [прошлого], осуществляя управление, создали и утвердили законы и меры, сделали ясными основные начала [жизни].

Вовне они наставляли владетельных князей, милостиво распространяли ученость и милосердие, раскрывали им [принципы] справедливости и законы всего сущего. [72]

Но в шести княжествах возобладало зло, жадность и извращенность [правителей] не знали удержу, жестокие убийства не прекращались.

[Тогда наш] властитель-император пожалел народ и послал войска покарать чжухоу, [он] поднял и прославил воинские доблести.

[Он] наказывал по справедливости и действовал, [основываясь] на доверии; его величие и слава распространились повсюду, и не было никого, кто бы не покорился [ему].

[Он] истребил и уничтожил сильных и мятежных, спас черноголовых [от гибели], полностью утвердил [порядок] во всех четырех пределах.

[Император] повсюду ввел ясные законы, [с помощью которых] вдоль и поперек связал Поднебесную, [и это] навечно останется образцом такого порядка.

О, сколь велик [император]! На всей земле нашей принимают его мудрые указания и следуют им.

Мы, его слуги, восхваляя деяния [императора], попросили [разрешения] вырезать [эти слова] на камне, чтобы выразить [свои чувства] и передать это потомкам в [качестве] вечного образца”.

Надпись на восточной стороне гласила:

“На двадцать девятом году властитель-император совершил весеннюю поездку, чтобы посетить и обозреть дальние земли.

Прибыв к самому морю, [он] поднялся на гору Чжифу, озарив своим присутствием [край] утреннего солнца [114].

[В то время как император] смотрел на широкие просторы и созерцал их красоты, [мы], сопровождающие его слуги, вспоминали об основах пути, приведшего [его] к славе.