Сыма Цянь - Исторические записки. Том 2

[Он] впервые утвердил законы и правила, проверил и разделил обязанности и должности, благодаря чему установились нормы поведения.

Шесть ванов восставали друг против друга: были жадны, жестоки, кичливы и свирепы, [они] возглавляли массы людей, чтобы усилить свою власть.

[Они] насильничали и лютовали, вели себя разнузданно, опираясь на свои силы; зазнавались и по многу раз бросали в бой своих латников.

[Они] тайно сносились между собой и [посылали] секретных послов, чтобы создать союз с севера на юг и осуществить свои низменные стремления.

Внутри [княжеств] они приукрашивали обманные замыслы, а вовне — нападали на [чужие] границы, тем самым порождая беды и несчастия.

Справедливостью и могуществом [наш император] покарал их, искоренил жестокости и беспорядки, так что смутьяны и разбойники были уничтожены и совсем исчезли. [84]

Совершенная мудрость и добродетели [нашего императора] распространились повсюду, во всех шести направлениях [его милости] нисходят на людей без предела.

[Наш] властитель-император объединил мир, [он] одновременно решает тысячи дел, поэтому далекое и близкое — все становится до конца ясным.

[Император] раскрывает законы, присущие всему сущему, проверяет и испытывает суть всех дел, [и в результате] каждая [вещь и явление] носит соответствующее название.

[Император] одинаково общается со знатными и с подлыми, перед ним предстают и добрые и недобрые, и ни у кого нет скрытых чувств.

Исправляя ошибки [людей], [он] осуществляет справедливость. [Если] женщина, имея детей, выходит замуж, это считается изменой покойному и безнравственностью.

[Император] поставил перегородки между внутренними и внешними [помещениями], покончил с развратом и распущенностью; [теперь] мужчины и женщины держат себя в чистоте и верности.

Если муж прелюбодействует, то убить его — не преступление, [и теперь] мужчины придерживаются справедливого порядка.

Если жена уходит в другой дом, то дети не считают ее больше матерью. [Таким образом], все изменились, стали честными и чистыми.

Великое управление очистило нравы. Поднебесная приняла его наставления, удостоилась получить [его] блестящие основы.

[Ныне] все следуют [установленным] мерам и правилам, живут в мире и согласии, искренно отдают свои силы, и нет таких, кто бы не следовал повелениям [государя].

Черноголовые совершенствуют свои помыслы, люди радуются общим правилам и с воодушевлением поддерживают великое спокойствие.

Потомки с почтением воспримут [его] законы, неизменное управление будет вечным, и ничто — ни колесницы, ни лодки — не опрокинется. [85]

Мы, слуги, сопровождающие [императора], воспевая его подвиги, попросили разрешения вырезать это на камне, чтобы во всем блеске передать [людям] прекрасную надпись” [158].

Возвращаясь обратно, [император] проехал земли [княжества] У, переправился [через Янцзы] у Цзянчэна и, следуя на север вдоль берега моря, доехал до Ланъе [159]. Сюй Ши [Фу] и другие маги, ездившие в море в поисках снадобья, [дарующего бессмертие], за несколько лет ничего не добыли, а израсходовали много, [поэтому], боясь наказания, [они] стали лгать, говоря: “Снадобье с Пэнлая достать можно, но нам постоянно препятствуют большие акулы, и [мы] не в состоянии достичь [островов]. Просим отправить с нами искусных стрелков, которые при появлении [рыб] будут стрелять в них из спаренных луков-самострелов” [160].

[В это время] Ши-хуан увидел во сне, что он сражался с духом моря, который имел облик человека. Он спросил [о значении сновидения] ученого — толкователя снов, тот ответил: “Духа вод увидеть нельзя, его охраняют рыбы-гиганты и водяной дракон. [Если] вы, государь, сейчас совершите моления и принесете жертвы со всей возможной почтительностью, то этот злой дух должен исчезнуть и сможет появиться добрый дух”.

Тогда [Ши-хуан] повелел отходящим в море взять с собой снасти для поимки огромных рыб, а сам, вооружившись спаренным луком-самострелом, стал ожидать появления таких рыб, чтобы застрелить их. От Ланъе император проследовал к северу и прибыл к горе Юнчэн, но рыб не обнаружил [161]. [Когда он] подъехал к Чжифу, то увидел огромных рыб и выстрелом из лука убил одну из них. После этого [император] направился вдоль моря на запад.

Достигнув Пинъюаньцзиня, [Ши-хуан] заболел [162]. Он не выносил разговоров о смерти, поэтому никто из приближенных не осмеливался говорить о делах, [связанных со] смертью. Но болезнь государя все более обострялась, и [он] составил письмо старшему сыну Фу Су, скрепив его своей печатью, в котором говорилось:

“Встречай траурную [колесницу] в Сяньяне и похорони [86]меня”. Письмо было уже запечатано, но находилось в канцелярии по прикладыванию царской печати, которой управлял начальник царского выезда — чжунцзюй фулин Чжао Гао, и не было еще вручено гонцу [163].

В седьмой луне, в день бин-инь, Ши-хуан скончался [на террасе] Пинтай в Шацю [164]. Поскольку государь скончался вне столицы, первый советник, [Ли] Сы, опасаясь, что [известие об этом] вызовет волнения среди княжичей и в Поднебесной, скрыл [смерть Ши-хуана] и не объявил траура.

Гроб установили в большой колеснице с окнами [165]. Здесь же ехали прежние любимые евнухи императора, и, когда [кортеж] прибывал [к местам остановок], [они] подавали государю пищу, чиновники докладывали о делах, как и раньше. Евнухи, следовавшие в колеснице, выносили решения по доложенным делам. Только сын императора Ху Хай, Чжао Гао да пять-шесть любимых евнухов знали о смерти государя.

Чжао Гао ранее обучал Ху Хая письму, судебным законам и положениям, и Ху Хай втайне был привязан к нему. [Чжао] Гао, княжич Ху Хай и первый советник [Ли] Сы тайно сговорились уничтожить письмо, написанное Ши-хуаном княжичу Фу Су, взамен они сочинили ложь о том, что первый советник [Ли] Сы получил от Ши-хуана завещание в Шацю, [по которому] наследником становился другой сын — Ху Хай. Кроме того, [они] составили письмо на имя княжича Фу Су и Мэн Тяня с перечислением их преступлений и дарованием им [почетной] смерти. Полный рассказ об этом находится в “Жизнеописании Ли Сы” [166].

Двигаясь дальше, они проехали через Цзинсин и достигли Цзююани [167]. В это время наступила жара, и из государевой колесницы пошел тяжелый дух. Тогда повелели сопровождавшим колесницу чиновникам положить в нее дань соленой рыбы, чтобы перебить трупный запах.

Продолжая движение, процессия прямой дорогой прибыла в Сяньян, где объявили траур. Престол наследовал [объявленный] наследником Ху Хай, который стал вторым императором-властителем — Эр-ши-хуанди. [87]

В девятой луне [прах] Ши-хуана погребли в горе Лишань. Ши-хуан, впервые придя к власти, тогда же стал пробивать гору Лишань и устраивать в ней [склеп]; объединив Поднебесную, [он] послал туда со всей Поднебесной свыше семисот тысяч преступников. Они углубились до третьих вод, залили [стены] бронзой и спустили вниз саркофаг. Склеп наполнили перевезенные и опущенные туда [копии] дворцов, [фигуры] чиновников всех рангов, редкие вещи и необыкновенные драгоценности. Мастерам приказали сделать луки-самострелы, чтобы, [установленные там], они стреляли в тех, кто попытается прорыть ход и пробраться [в усыпальницу]. Из ртути сделали большие и малые реки и моря, причем ртуть самопроизвольно переливалась в них. На потолке изобразили картину неба, на полу — очертания земли. Светильники наполнили жиром жэнь-юев в расчете, что огонь долго не потухнет [168].