Дочь Сугавара-но Такасуэ - Сарасина никки. Одинокая луна в Сарасина

Когда я вновь отправилась на богомолье в Хасэ, мне было на кого положиться, не то что в прошлый раз. В пути нас повсеместно привечали, проехать мимо и не зайти никак было нельзя.

В роще Хахасо, что в краю Ямасиро, осенняя листва была и вправду бесподобно хороша [111] В роще Хахасо, что в краю Ямасиро, осенняя листва была и вправду бесподобно хороша. — Осенние клёны в роще Хахасо многократно воспеты в стихах, эта местность (ныне город Хосоно к югу от Киото) находилась на территории провинции Ямасиро. . Когда мы переправлялись через реку Хасэгава, мне пришло на ум вот что:

Я очень верила в это.

Три дня мы молились, а потом тронулись в обратный путь. На холме Нарасака, в той маленькой избушке, что прежде, в этот раз заночевать было нельзя, уж очень разрослось число наших спутников. В чистом поле соорудили временный кров, там поместились такие, как я, а люди наши заночевали на воздухе. Они расстелили на траве свои кожаные наколенники и прочее снаряжение, сверху бросили циновки, и в таком ненадёжном убежище провели всю ночь до рассвета. Утром их волосы были совершенно мокрые от росы. Месяц на рассвете был необычайно ясный и красивый, такой редко увидишь.

Положение моё теперь было не таково, чтобы отказывать себе в некоторых прихотях, и я бывала на богомолье в самых отдалённых храмах, порой имея в пути немало развлечений, порой терпя лишения. Для моего своенравного сердца это была и отрада, и утешение.

Печалиться теперь мне было не о чем, и лишь мысли о том, когда же, наконец, мои младшие дети войдут в разум [112] …когда же, наконец, мои младшие дети войдут в разум… — Вероятно, у автора дневника, кроме старшего сына Накатоси, были ещё дети, но точных сведений нет. и я увижу их в достойном звании, не давали мне покоя, заставляя торопить течение месяцев и лет. Что же до него, моей опоры [113] Что же до него, моей опоры… — Речь идёт о Татибана-но Тосимити, муже автора дневника. , то я желала всем сердцем, чтобы ему уготована была радость встать вровень с людьми сановными, на это я очень надеялась.

В прежние дни была одна дама, с которой мы очень сблизились — день и ночь писали друг другу стихотворные послания. Хотя это было давным-давно, мы и потом не прекращали обмениваться письмами, пусть и не так часто, как когда-то. Но теперь она стала женой наместника провинции Этидзэн [114] Провинция Этидзэн — старое название земель, расположенных на территории нынешней префектуры Фукуи севернее города Цугару. и вместе с ним уехала из столицы. От неё не доходило ни звука, я не выдержала и послала с оказией весточку:

А она в ответ:

В первые дни третьей луны я отправилась далеко в Западные горы. Втайне от людских взоров, под покровом лёгкой дымки, тревожа душу своей прелестью, привольно и буйно цвела там сакура — лишь цветы и цветы крутом.

Когда мои семейные дела разладились, я затворилась в Удзумаса. От дамы, с которой мы часто беседовали во дворце, пришло письмо. Я как раз сочиняла ответ, когда послышались удары колокола, и я написала:

При дворе принцессы, в этой безмятежной светлой обители, было нас трое дам, душами сродных, и мы часто беседовали. Как-то вернувшись домой, я на следующее утро не знала, куда себя деть, так мне их не хватало, и я написала этим двоим:

Мне ответили:

И ещё одна дама так написала:

Одна особа, с которой вот так же мы были душевно близки и всегда поверяли друг другу печали и радости этой быстротечной жизни, теперь уехала в провинцию Тикудзэн [120] Провинция Тикудзэн — старое название земель на севере нынешней префектуры Фукуока (остров Кюсю). . Некоторое время спустя, когда на небе взошёл особенно яркий месяц, я вспомнила, как такой же ясной ночью мы встретились с ней во дворце и не смыкая глаз до рассвета любовались луной. С неясностью предаваясь этим воспоминаниям, я уснула, и мне словно наяву привиделось, будто мы снова с нею вместе во дворце. Я так обрадовалась, что пробудилась — это оказался только сон. Луна уже касалась гребня гор. «Уж лучше бы не просыпаться!» [121] «Уж лучше бы не просыпаться!» — Аллюзия на известное любовное стихотворение поэтессы Оно-но Комати (IX в.), приводим его в переводе А. Долина: В помраченье любви Сквозь сон мне привиделся милый — Если б знать я могла, Что пришёл он лишь в сновиденье, Никогда бы не просыпалась!.. («Кокинвакасю») Отсылка к любовному стихотворению позволяет предположить, что в действительности автор дневника тоскует не о своей знакомой даме, а о мужчине, и, скорее всего, это Минамото-но Сукэмити (см. коммент.87). Минамото-но Сукэмити по слркбе находился в это время в провинции Тикудзэн, как и адресат стихотворения. — и обращая взор к месяцу, я сложила