Юэ Дун - Дополнение к Путешествию на Запад

— Вы отменный рассказчик, — промолвил Сунь Укун, — но впредь не будьте так бесстыдны.

— Но что же бесстыдного в моих рассказах? — удивился Сян Юй.

— Когда мы говорим о других людях, в этом нет ничего постыдного, но говорить о себе — это бесстыдство. Расскажите лучше, где сейчас Синь Шихуан?

— О, Синь Шихуан тоже прославился как доблестный муж. Но у него был один недостаток: где другие брали смекалкой, он брал упрямством.

— Но ведь он покорил все шесть царств и построил Великую Стену. Наверное, он был мудрый человек?

— Ах, Красавица, — ответил Сян Юй, — есть умные глупцы и есть глупые мудрецы. Синь Шихуан как раз был из последних. Изначальный Небесный Старейшина увидел, что умом он не вышел, и в Мире Древних ему не место, и отправил его в Мир Забвения.

Сунь Укун никогда не слыхал о Мире Забвения и поспешно спросил:

— А далеко ли отсюда этот самый Мир Забвения?

— Нас отделяет от него Мир Будущего, — ответил Сян Юй.

— Но если от Мира Забвения нас отделяет Мир Будущего, откуда же известно, что Синь Шихуан попал именно туда? — удивился Сунь Укун.

— Так ты, видно, ничего об этом не знаешь! — воскликнул Сян Юй. — Так вот, в Деревне Рыбных Туманов есть двустворчатые Яшмовые Ворота, а в них — потайной ход, он-то и ведет в Мир Будущего, а Мир Будущего другим потайным ходом соединяется с Миром Забвения. Не так давно один смельчак по имени Синь Цзай, что значит Новое Бытие, — его еще звали Новый Отшельник — отворил Яшмовые ворота, ушел в Мир Забвения, разыскал там своего отца и вернулся домой. Когда он пришел обратно, оказалось, что его волосы и борода стали совсем седыми. Ему бы больше не наведываться туда вновь, да нрав у него, видно, неугомонный. Три года назад Новый Отшельник снова ушел за Яшмовые Ворота, на этот раз, чтоб отыскать своего дядюшку. Великий Юй, Темный Император, узнав об этом, очень прогневался. Он не стал дожидаться, пока Новый Отшельник вернется, а велел крепко-накрепко запечатать те Яшмовые Ворота. Новый Отшельник возвратился из Мира Забвения, а Ворота заперты. Кричал он, кричал целый день, но Ворота так и не отворились. Как говорится, на Востоке никто его не принял и на Западе не посочувствовал. Не позавидуешь тому, кто стоит где-то посередине и не может ступить ни вперед, ни назад. К счастью, Новый Отшельник оказался человеком покладистым, уже больше десяти лет живет себе в Мире Будущего, но до сих пор не может вернуться домой.

— Великий владыка, я хочу завтра же поглядеть на эти чудесные Яшмовые Ворота! — воскликнул Сунь Укун.

— Нет ничего проще, — ответил Сян Юй. — Деревня Рыбных Туманов всего в несколько шагах отсюда.

Тут пропели третьи петухи. На затянутые зеленым шелком окна башни упали первые лучи солнца, неспешно всплывавшего над восточными горами, и окна стати белыми, как рыбье брюхо. Раз¬горался новый день. Под окнами сновали служанки, раздавались звуки шагов, но голосов не было слышно.

— Пинсян, — кликнул служанку Сунь Укун. — Я хочу вставать.

— Я вам пришлю ее, — ответила служанка за окном. Вскоре Пинсян отворила дверь и вошла в спальню. Сян Юй помог Сунь Укуну встать, и они сели рядом. Тут в комнату вбежала еще одна прислужница и спросила:

— Желает ли госпожа пройти в Домик Небесных Песнопений и омыть тело водою?

Сунь Укуну не терпелось поскорее покинуть спальню, но он подумал: "Если я буду чересчур спешить, я уроню достоинство Красавицы", — и лениво распахнул ставни окна, затянутого зеленым шелком, поднял стебелек помграната, повертел его в пальцах и снова уронил на узорчатый пол. Потом Сунь Укун спустился по ступенькам вниз и неторопливо прошествовав в Домик Небесных Песнопений. Там на узком стеклянном столике стояла шкатулка серебристого лака, коробочка с дивно пахнущей Пудрой Небесного Дворца и пурпурная чаша яшмового стекла, в которой лежала лента для волос. Еще там была изящная ваза с тушью для ресниц. На восточной стороне столика лежали четыре гребня — один большой и три маленьких, на западной — гребни из зеленой яшмы: пять гребней среднего размера и пять маленьких. На юго-восточной стороне Сунь Укун увидел четыре больших гребня из носо¬рожьего панциря и четыре маленьких гребешка из красного камня, а на северо-восточной — флакон из льдистой яшмы с подслащенной "водой ста ароматов", украшенный "облачным" узором "кувшин ста сосцов", наполненный на две трети винным уксусом для смачивания ногтей. В северо-западном углу стояла узорчатая каменная чаша наподобие квадратной яшмовой печати. В чаше, на дне которой лежало несколько диковинных камешков, а на них крохотная бамбуковая кисточка, хранилась чистая вода. В юго-восточном углу были разложены четыре больших и десять маленьких мягких кисточек и шесть кисточек из человеческого волоса. Рядом с ними лежал гребень для умасливания волос и пара гребешков с квадратными зубьями. Еще там стояло старинное бронзовое зеркало, а вокруг него были разложены золотые щипчики, нож¬ницы, инкрустированные яшмой, бритва, бокал чистой росы, собранной с лепестков роз, кубок с зеленой рисовой пудрой для умывания рук и стакан из зеленой яшмы с благовонным маслом.

Увидав зеркало, Сунь Укун тут же посмотрелся в него, желая сравнить себя с настоящей Красавицей Юй, и нашел, что лицо в зеркале даже еще красивее. Вокруг него хлопотали служанки: одни делали ему прическу, другие надевали на него богатый наряд. Когда утренний туалет был окончен, Сян Юй вошел в Домик и сказал:

— А теперь, Красавица, идем к Яшмовым Воротам!

Сунь Укун только того и ждал. Но когда Сян Юй кликнул носильщиков с паланкином, Сунь Укун с укоризной произнес:

— Ах, Великий владыка, вам совсем чужды утонченные чувства! Нам предстоит всего-навсего небольшая прогулка под сенью сосен и кипарисов. Пренебречь ею ради поездки в паланкине — это грубо!

— Убрать паланкин! — грозно приказал Сян Юй.

Взявшись за руки, Сян Юй и Сунь Укун отправились к Яшмовым Воротам и вскоре уже стояли перед ними. Никаких печатей на Воротах не было, и стоило Сунь Укуну толкнуть створки, как они наполовину приоткрылись. "Если я не убегу сейчас, то когда же мне бежать?" — подумал Сунь Укун и, сжавшись, легко проскользнул в открывшуюся перед ним щель. Сян Юй остолбенел от неожиданности, потом, изумленно вскрикнув, попытался ухватиться за край одежды своей спутницы, но рука его поймала только воздух, и он чуть не грохнулся наземь. А Сунь Укун, забыв и думать про Сян Юя, устремился к своей цели.

Проскочив Ворота, он помчался по дороге прямо, никуда не сворачивая. До его слуха доносились причитания владыки Сяна и крики служанок. Лишь отмахав несколько ли, он перестал слы¬шать их голоса, но до Мира Будущего так и не добрался. В душу его закралась тревога: "Ну и ну! Старина Сунь всегда надувал других, а на этот раз меня, видно, провел Сян Юй, и мне придется пропадать в этом бездонном колодце!"