Ашвагхоша - Жизнь Будды

Если ты мудрости ищешь

Не умерщвлением плоти

И не усладою чувства,

Жизни найдешь ты закон.

Кто потакает хотеньям,

Как же он будет способен

Сутры и Састры постигнуть,

Как он себя укротит!

Тот, кто, в смятенности трудной,

Ест, что к еде непригодно,

И умножает недуг свой,—

Он — услаждающий плоть.

Если огонь разбросаешь

По травянистой пустыне,

Пламя, раздутое ветром,

Сможет ли кто погасить?

Так и огонь возжеланья,

Так и пыланье хотенья.

Крайности обе отбросив,

Средней дороги держусь.

Всякие скорби окончив,

Все устранив заблужденья,

Я пребываю в покое,

Невозмутимость храня.

Виденье верного зренья

Ярче высокого Солнца,

Беспеременная мудрость

Есть внутрезоркость души.

Правое слово — чертог мой,

Правое дело есть сад мой,

Правая жизнь есть беседка,

Где я могу отдохнуть.

Путь надлежащего средства

В рощи такие приводит.

Правая память — мой город.

Правые мысли — постель.

Ровные это дороги,

Чтоб ускользнуть от рожденья,

Чтобы избавиться смерти,

Вечную боль победить.

Тот, кто из топкого места

Этой уходит дорогой,

Он достигает свершенья,

Мудро дошел до конца.

Он колебаться не будет

В сторону ту и другую,

Меж несосчитанных пыток

Двух перекатных веков.

Три многотрудные мира

Этим путем побеждают,—

Так разорвут паутину

Цепко сплетенных скорбей.

Этот мой путь беспримерный,

Раньше о нем не слыхали,—

Правый закон избавленья

Я, только я, увидал.

Этой дорогой впервые

Я разрушаю хотенье,

Душное полчище хоти,

Старость, и смерть, и недуг.

Все бесполезные цели,

Всякий источник страданья,

Все, что бесплодно, как помысл,

Уничтожается мной.

Есть и такие, что бьются

Против желаний — желая,

Обуреваемы плотью,

Плоти не видят своей.

Эти источник заслуги

Сами себе прекратили.

В малых словах расскажу я

Их затемненный удел.

Как, угашая пожары,

Искру, порой, оставляют,

И, позабытая, тлеет,

Новым пожаром грозя,—

Так в отвлеченьи их мысли

«Я», как зерно, остается,

Скорби великой источник,

Движимый хотью вперед.

Злые последствия дела,

Деланье все пребывает.

Хочешь зерно уничтожить,

Влаги ему не давай.

Если земли и воды нет,

Если причин нет согласных,

Лист и росток не родятся,

Стебель не может взрасти.

Все многосложные цепи,

В разности жизней различных,—

Злое ли это рожденье,

Дэва ли будет рожден,—

Без окончанья повторы

И возвращаются в круге,

Это — от жаждущей хоти

Сгибы звена ко звену.

От высоты до низины,

От вознесенности к срыву —

Следствие это ущерба

В прежде свершенных делах.

Но уничтожишь зародыш,

Связи не будет сплетенной,

Действие дела исчезнет,

Болям различным конец.

Это имея, должны мы

Т о унаследовать также;

Это разрушишь, и с этим

Также окончится то.

Нет ни рожденья, ни смерти,

Старости нет, ни болезни.

Нет ни земли и ни ветра,

Нет ни воды, ни огня.

Нет ни конца, ни начала,

Нет середины, обманов,

Недостоверных учений,—

Верная точка одна.

Это предел окончанья,

Тут завершенность Нирваны.

Восемь дорог настоящих

К мудрости этой ведут.

В способе этом едином

Больше уж нет дополнений.

Мир ослепленный не видит,

Я же мой путь увидал.

Я прекращаю теченье

Токов, несущих страданье.

Истин высоких — четыре,

Мысля о них, ты спасен.

Это есть знание скорби,

Это есть — срезать причину,

Во избежанье завязок

В сложных узлах бытия.

Это когда уничтожишь,

Кончено также стремленье,

С уничтоженьем смятенья

Восемь открылось путей.

Так четверичная правда

Очи ума разверзает,

Через меня — избавленье,

Высшая мудрость — во мне»,

Члены семьи Каундиньи

Мудростью той напитались,

С ними же Дэвы, их сонмы,

Многие тысячи их.

Сдвинув туман ослепленья,

Чистый Закон увидавши,

Дэвы, а также земные,

Знали, что круг завершен.

Что надлежало, свершилось.

И, ликованьем исполнен,

Он вопросил Каундинью,

Голосом львиным сказав:

«Знаешь ли ныне?» И Будде

Вмиг отвечал Каундинья:

«Мощным Учителем данный,

Знаю великий Закон».

И потому его имя

Аньята есть Каундинья,—

Аньята — Знающий значит,

Верный устав он познал.

Между пошедших за Буддой

Первым он был в пониманьи.

Только ответ тот раздался,

Грянул ликующий вскрик.

Духи земли восклицали:

«Сделано точным свершеньем!

Видя закон сокровенно,

В день, что отмечен средь дней,

Осуществил Совершенный

Тот оборот во вращеньи,

Что никогда еще не был,—

Ход беспримерный свершен.

И человеки и Боги

Нежность росы получили,

Вот, перед всеми открылись,

Ныне, бессмертья врата.

То колесо — совершенно;

Спицы суть — правда поступков;

Ровный размах созерцанья —

Равный размер их длины;

Твердо-глядящая мудрость —

Есть на ступице насадка;

Скромность и вдумчивость мысли

Суть углубленья в гнезде;

Ось вкреплена здесь надежно;

Правая мысль есть ступица;

То колеса в завершеньи

Правды есть полный закон.

Полная истина ныне

В мире означила путь свой

И никогда не отступит

Перед ученьем другим».

Так в восхищеньи великом

Духи Земли ликовали,

Воздуха духи запели,

Дэвы вступили в тот хор.

Гимн они пели хваленья

До высочайшего Неба.

Дэвы тут Мира тройного,

Слыша, как Риши учил,

Между собой говорили:

«Дальше-прославленный Будда

Движет всем миром могучим,

Миру он точный рычаг!

Ради всего, что живое,

Создал устав он Закона,

Двинул во имя живущих

Светлое он колесо!»

Бурные ветры утихли,

Дымные тучи исчезли,

Дождь устремлялся цветочный

Из просветленных пространств.

И теперь те пять, что подвизались,

Асваджит, и Вашпа, и другие,

Услыхав, что Каундинья ведал,

Услыхав, что он узнал Закон,—

С выраженьем кротким и смиренным,

Сжав ладони, преклонились низко

И свою почтительность явили,

Посмотрев Учителю в лицо.

Совершенный, способом премудрым,

Каждого Закон обнять заставил.

И таким путем пять мудрых Бхикшу

Просветлели в собственном уме.

Пять сполна, как первый, так последний,

Лучезарно покорили чувства,—

Так пять звезд сияют в вышнем Небе,

Услужая ласковой Луне.

В это время, в граде Кушинара,

Некто Ясас, родом благородный,

В сне ночном потерянный, внезапно

Пробудился — и глаза раскрыл.

Оком молодым он слуг окинул,

Спали крепко женщины, мужчины,

Платья в беспорядке, лица смяты,

Отвращеньем сердце сжалось в нем.