Сюань Лин - Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая

Пир кончился. Когда гости, выразив свою благодарность хозяину дома, разошлись, сестра сказала брату так:

— Гунсунь Хэй имеет очень высокое звание, да и видом своим он прекрасен. Однако ж годы его жизни сочтены — на лице его — печать смерти. А поэтому лучше я выйду за Гунсунь Чу. Правда, сейчас чин его мелок и он испытывает большие затруднения, но впоследствии он несомненно выбьется в люди, станет богатым и знатным.

Брату понравилось решение сестры. Гунсунь Хэю он сразу же отказал, а Гунсунь Чу дал согласие, определил день, и сыграли свадьбу.

Обиженный соперник, затаив в душе злобу, решил отомстить. Как-то раз, облачившись в доспехи, поверх которых надел обычное платье, он отправился в дом соперника, намереваясь убить его и завладеть его женой. Но хозяина успели вовремя предупредить. Вооруженный длинной пикой, он вышел навстречу гостю. Замысел Гунсунь Хэя не удался. Раненный, он покинул дом врага и тотчас обратился с жалобой к первому министру двора Гунсунь Цао. Министр вызвал к себе всех знатных вельмож, чтобы решить ссору. Пришел и Гунсунь Чу. Его приход накалил страсти.

— Гунсунь Хэй, по всей видимости, хотел убить своего родственника, но доподлинные причины ссоры нам неизвестны, — проговорил министр. — И все ж его можно простить, если принять во внимание его высокое чиновное звание и старшинство в возрасте. Что ж до Гунсунь Чу, то он осмелился поднять меч на старшего, а посему за свой недостойный проступок его следует из столицы изгнать в дальние края.

Сей же час министр определил вину несчастного Чу и повелел выслать его в удел У. Расстроенный Гунсунь Чу вернулся домой. Муж и жена всплакнули и стали готовиться в дальний путь. Ну, а злодей Гунсунь Хэй, конечно же, возликовал и стал вести себя еще более кичливо и дерзко. Люди, глядя на это, дивились, почему девица Сюй не выбрала себе в мужья знатного вельможу. Чудно! И даже сам Сюй невольно поддался таким рассуждениям. Только сестра не обращала на слухи внимания и, казалось, была всем довольна.

Рассказывают, что в Чжэн жил некий Юцзи, имевший звание верхнего дафу. Его даже прочили в первые министры, когда уйдет с этого поста Гунсунь Цао. И вот злодей Гунсунь Хэй возмечтал захватить место Юцзи и строил коварные планы, намереваясь в удобный момент их осуществить. Первый министр, узнав о замыслах Гунсунь Хэя, решил его опередить. Он отправил к нему посланца, который, перечислив все его преступления, передал приказ удавиться. Словом, получилось так, как сказала когда-то девица Сюй: Гунсунь Хэй принял дурную смерть.

Гунсунь Чу прожил в ссылке три года. После государственной амнистии он вернулся ко двору и занял пост верхнего дафу. Он прожил вместе с госпожой Сюй до старости, наслаждаясь почетом и богатством.

Теперь представим себе, что девица Сюй, прельстившись высоким положением Гунсунь Хэя, вышла за него замуж. Если бы так случилось, она оказалась бы женой смутьяна, а потом в течение десятков лет имела бы тяжкую вдовью долю.

Из нашей истории следует, что знатность человека в настоящее время или, наоборот, его сирость ровным счетом ничего не значат.

Рассказчик! И все же ты ошибаешься! В Поднебесной живет немало хороших мужей, которым приходится влачить нищенское существование. Неужели все они непременно выбьются в люди? К тому же не следует забывать известной поговорки: «Лучше владеть вещью сейчас, чем потом ее выкупать». Так не лучше ли отдать девицу за богача, чтобы сразу, и не откладывая, можно было попользоваться благами жизни?

Нет, почтенные, вы, я вижу, не все понимаете! Судьба предрешена даже для тех, кто сам выбирает себе зятя. Ибо, как верно говорится, каждый клевок, каждый глоток предопределен изначально. Вот почему я советую вам отдавать дочь не за всякого смертного, а за ученого человека, с ним будет меньше хлопот и беспокойств. Ну, а сейчас я расскажу об одном богаче и его дочери. Этот человек, пользуясь своим могуществом, однажды решил обмануть бедняка и нарушить прежнюю договоренность. Но, по счастью, благодаря прозорливости и бескорыстию начальника области брачный союз молодых людей все же уладился, и чета вкусила почет и славу. Об этом и говорит наш рассказ. Но сначала послушайте стихи:

В годы Истинной добродетели {490} 490 Годы Истинной Добродетели (Чжэндэ) — время правления минского императора Уцзуна (1506–1521). нашей династии в Тяньтайском уезде Тайчжоуской области, что в провинции Чжэцзян, жил некий сюцай Хань Шиюй со вторым именем Цзывэнь. Его родители рано умерли, братьев и сестер у него не было, так что остался он один-одинешенек. Когда мальчику исполнилось двенадцать лет, ему удалось, как говорится, пройтись по школьному двору — словом, получил он степень сюцая, а вместе с тем обширные знания. Можно сказать так:

Хотя талантливый юноша обладал обширными знаниями, однако жил до крайности бедно и едва сводил концы с концами, занимаясь учительством в богатых домах. Наверное, поэтому ему никак не удавалось жениться, хотя ему уже исполнилось восемнадцать лет.

Приближался Праздник Начала Лета {496} 496 Праздник Начала Лета (Дуаньу) отмечается 5-го числа 5-й луны по лунному календарю. Этот праздник нередко связывается с днем гибели великого поэта древности Цюй Юаня, который покончил с собой, бросившись в реку. . Хань Цзывэнь, простившись с хозяевами, собрался домой отдохнуть несколько дней в родных местах. И тут ему в голову пришла мысль: «Почему бы мне не потолковать с опытным человеком о женитьбе? Я образован, а потому вполне достоин и наследницы богача. Вопрос только в том, кто согласится?» После некоторого раздумья он решил: «И вправду! Неужели я не подхожу для дочери какого-нибудь ученого мужа, такого же, скажем, как я?» Он достал визитную карточку и пять цяней серебра, тщательно завернул деньги в бумагу да еще запечатал, а потом положил все это в шкатулку для посещений {497} 497 Шкатулка для посещений — специальная коробка, в которую клались визитные карточки, дары, разного рода благопожелания. . Позвав мальчика-слугу, помогавшего ему в кабинете, он передал ему шкатулку с дарами и вместе с ним отправился к сводне по фамилии Ван. Сводня от подарков не отказалась, но особой радости не проявила, потому как просителем был бедолага-ученый. Потчуя гостя чаем, она, будто ненароком, спросила: