Коллектив авторов - Памятники византийской литературы IV-IX веков

Примеры выражения нового содержания в старой форме можно было бы умножить. Особенно любопытны попытки некоторых поэтов передать евангельские сюжеты эпическим гекзаметром. Такова стихотворная обработка евангельских рассказов Григорием Назианзином, Анастасием Косноязычным, патриархом Софронием, приведенная среди византийских эпиграмм в «Палатинской антологии». Переложение библейских преданий Ветхого и Нового заветов в гекзаметрах осуществляет императрица Евдокия, в язычестве Афинаида (V в.). Она же решилась применить размер гекзаметра в агиографической поэме «О святом Киприане», некоторыми чертами напоминающей позднейшую легенду о Фаусте. Хотя текст поэмы не сохранился полностью, все же он дает представление об образе Киприана, бывшего мага, побежденного силой нравственной чистоты и твердости девушки-христианки Юстины. Словесная ткань поэмы, хотя и в незначительной степени, все же передает изменения, происшедшие в языке; о них свидетельствуют встречающиеся иногда в поэме грамматические и фразеологические отклонения от классических норм, смешение долгих и кратких слогов.

Современник Афинаиды Нонн, излагая гекзаметрами Евангелие от Иоанна, уже стремится в той или ной степени учитывать новые языковые нормы. Автор строит стих таким образом, чтобы музыкальное ударение в нем совпадало с экспираторным ударением разговорной речи. Таким образом, начинается постепенный переход от метрического принципа стихосложения к тоническому. Попытки такие делались еще в IV в.: среди скудных фрагментов знаменитого ересиарха Ария сохранились два стихотворных отрывка; по ним можно судить, что стихи предназначались для пения и во многом отступали от норм античной метрики; в них можно даже предполагать наличие рифмы. Вот как звучит такой отрывок в приблизительном русском переводе:

С течением времени подобные попытки порвать с нормами античной метрики становились, видимо, более частым явлением, так как полный разрыв с ними мы наблюдаем уже в VI в. в творчестве замечательного поэта Романа Сладкопевца. С его именем связано возникновение новой поэзии в византийской литературе — новой и по содержанию, и по форме и по жанровым, и по метрическим признакам. Роман Сладкопевец — автор более тысячи церковных песнопений, которые дают право назвать его подлинным реформатором византийского стихосложения: он первым из христианских поэтов стал писать по тоническому принципу и тем самым приблизил церковные песнопения к живому разговорному языку, сделал их понятными и близкими для всех своих современников. Роман Сладкопевец — создатель двух новых поэтических жанров, названных им кондаком и икосом. Кондак (от греческого слова κοντάκιον — небольшой свиток) — литургическая поэма, посвященная описанию какого-либо церковного праздника или эпизода из жизни как легендарных героев Ветхого Завета, так и христианских святых. Икос (от греческого слова οίκος — дом) — подробное разъяснение, часто с нравоучительной целью, сопровождающее кондак. Таким образом, кондак и икосы составляют единое целое: кондак (всегда один) предшествует икосам, число которых колеблется от одиннадцати до двадцати восьми. Впечатление единства достигается благодаря тому, что заключительные слова кондака повторяются в конце каждого икоса. Это соединение кондака с икосами дало в высшей степени гибкую поэтическую форму, которая открывала большие возможности для выражения эмоций. Песнопения Романа нередко полны драматизма, и драматизм этот подчас развертывается в психологическом плане («О предательстве Иудином», «Иосиф и египтянка», «Девы мудрые и неразумные»). Тонические размеры придали разнообразие внешней, музыкальной стороне поэтической речи. Тон песнопений Романа бывает прост и величествен, строг и нежен, торжествен и задушевно-лиричен. За эту неизменную глубину чувства и красоту слога Роман был назван Сладкопевцем.

Византийская проза сложилась под влиянием необходимости защиты и обоснований основных положений ортодоксального христианства в спорах с язычниками и еретиками. Это вызвало к жизни такие жанры, как полемические философско-богословские речи, эксегеза (толкование), гомилии (проповеди). Усиление роли церкви в политической и духовной жизни империи сказалось на развитии красноречия, которое становится теперь достоянием церкви (утешительные речи, эпитафии, панегирики святым). Возникает и специфически-средневековый жанр агиографии. Историография и эпистолярная проза остаются в меньшей степени подверженными клерикальной идеологии.

Жанр полемических речей представлен в творчестве христианских писателей IV в. Григория Назианзина, Афанасия Александрийского, Василия Кесарийского, Григория Нисского, Ефрема Сирина. Полемика ведется этими авторами в двух направлениях: против язычников и против еретиков. Метод ее в том и другом случае крайне различен. Язычников, как правило, христианские писатели обличают, не предоставляя им ни слова в оправдание или в защиту: таковы, например, речи Григория Назианзина против императора Юлиана в форме инвективы.

В антиеретических произведениях взгляды противника получают более или менее пространственное выражение; этому способствует форма диатрибы (беседа, разговор). Таковы пять речей Григория Назианзина в защиту никейского православия против ариан. Больше половины своих сочинений посвящает защите православного учения александрийский епископ Афанасий, главный противник арианской доктрины. Его полемические речи, написанные в основном также в форме диатрибы, развернуты подчас в философском плане. Например, «Речь о воплощении бога-Слова и о пришествии его к нам во плоти» начинается с космогонических экскурсов. Афанасий кратко излагает различные языческие теории, сопровождая их собственной оценкой; тон в этих суждениях спокойный и беспристрастный, цитировать сочинения язычников Афанасий избегает: «Создание мира и сотворение вселенной многие объясняли по-разному, и каждый, какое хотел, такое и составлял об этом понятие. Одни говорили, что все произошло само собой и случайно. Таковы эпикурейцы… Другие же, и в их числе великий у эллинов Платон, утверждали, что бог сотворил вселенную из готового и несотворенного вещества» («Речь о воплощении бога-Слова и о пришествии его к нам во плоти», § 2).

Однако при изложении взглядов ариан метод полемики Афанасия меняется: он часто и обильно цитирует своих идейных врагов, противопоставляя им свои убеждения.

Точно так же в большом объеме цитирует своего противника и соотечественника Евномия, ученика арианина Аэтия, Василий Кесарийский. Его пять книг «Против Евномия» построены таким образом: автор приводит одно за другим более или менее пространные изречения Евномия и после этого развивает свое опровержение. Напротив, его младший брат Григорий Нисский в «Двенадцати книгах опровержений Евномия» прибегает к цитатам крайне редко, стремясь в большинстве случаев передать смысл оспариваемых положений своими словами. В связи с этим Григорий подробно излагает собственные взгляды. Этому предпослана история возникновения арианского учения, где любопытны характеристики «отца ереси» — Ария, его ученика Аэтия, превзошедшего своего учителя «новостию изобретений», и, наконец, самого Евномия, «истинного Аэтиева соревнователя». Язык богословских сочинений Григория Нисского довольно сложен и труден для восприятия.