Николо Макиавелли - Сочинения великих итальянцев XVI века

Ренессансное искусство обогатил один из величайших художников Возрождения — Микеланджело Буонарроти, с его интересом к познанию мира, с его стремлением воплотить гармонию человека и природы. Микеланджело рано обрел свою собственную тему: героику борьбы. Наиболее естественно она могла выразиться в образе человека, наделенного особой мощью, обладающего прекрасным обнаженным телом, которое занимает главенствующее место в его творчестве. Мир Микеланджело воспринимается прежде всего пластически, даже его живописные фигуры обладают выразительностью, свойственной скорее скульптуре. Художник нередко ограничивается лишь намеком на изображение окружающей среды — архитектуры или пейзажа, — именно тело является для него носителем и выразителем качеств души. Его увлекают величие и драматизм человеческого бытия, он весь устремлен к воплощению сильных страстей и внутреннего напряжения. Может быть, отсюда в его творчестве так остро ощутимы тревога, беспокойное выражение силы, скованной, но жаждущей раскрытия. Красота и сила выразительной пластики Микеланджело никогда не были для него самоцелью, но всегда средством воплощения достоинства личности. Вера в человека, в его красоту, творческую силу была своеобразным продолжением ведущей линии в гуманистической культуре XV в.

Микеланджело поражал своей разносторонней гениальностью, не случайно он получил у современников прозвище «божественный». Вазари считал, что Творец порешил «ниспослать на землю такого гения, который всесторонне обладал бы мастерством в каждом искусстве и в любой области... и помимо этого он пожелал снабдить его истинной моральной философией, украшенной нежной поэзией, дабы мир избрал его единственным в своем роде зерцалом, любуясь его жизнью, его творениями... и дабы и мы именовали его чем-то скорее небесным, чем земным».4 Великий скульптор, живописец, архитектор, Микеланджело был замечательным поэтом, в стихах которого традиции неоплатонической философии сливаются с горьким ощущением диссонансов современной жизни, с глубокими раздумьями о крушении ренессансной гармонии и убеждением вместе с тем в упорной и все превозмогающей силе творчества.

В стихах Микеланджело ощущается та же мощь стиля, то же стремление к воплощению эстетического идеала эпохи Возрождения, что и в одухотворенных созданиях его резца, кисти, в его архитектурных творениях. Творчество Микеланджело, принадлежащее Высокому и Позднему Возрождению, несет на себе печать эволюции ренессансной культуры, по сути постепенного нарастания кризиса гуманистического идеала. Достаточно сравнить его росписи плафона Сикстинской капеллы и ее алтарной стены. В фресках потолка капеллы воплощены образы людей, прекрасных физически и духовно, а в космогонических мотивах звучит гимн творчеству, созиданию. Иной настрой отличает роспись «Страшный суд», выполненную многие годы спустя. Микеланджело запечатлел в ней образы мировой катастрофы, неотвратимого возмездия. Грандиозная круговая композиция переполнена множеством человеческих тел, неумолимая мощная сила подхватывает их, вознося праведных в рай и одновременно низвергая в ад полных ужаса грешников. Мотивы трагедии, отчаяния характерны для всего позднего творчества Микеланджело.

Если Леонардо да Винчи был художником, в творчестве которого зарождался новый классический стиль; если Микеланджело довел этот стиль до вершин возможного на почве представлений о человеке-титане, то творения Рафаэля принадлежат к миру гармонической красоты, в них синтезированы высшие художественные достижения целой плеяды мастеров итальянского Возрождения. Он, однако, отнюдь не был только завершителем — он открывал счастливое сочетание идеала и действительности, меру индивидуального и типического, чувственного и рационального. Рафаэль не знал равных в мастерстве композиции, проникнутой неповторимой музыкальностью ритмов. Он был создателем возвышенных, ясных, спокойных образов, которые отличала классическая значительность форм, подчиненных строгим законам, не менее непреложным, чем в античном искусстве.

Творческий метод Рафаэля предполагал не только глубокое и целостное познание действительности, но и стройную архитектонику каждого произведения, все элементы которого были созвучны друг другу. Если в прославленных фресках Рафаэля выдающиеся декоративные качества неотделимы от мастерски выраженного ощущения пространства, в котором видны обобщенные образы гармонически стройных, величественных обликом, мудрых и прекрасных людей, то в его портретах не может не привлекать благородство идеала человека, воплощенного в конкретном, всегда узнаваемом облике людей ренессансной эпохи. Каждый портрет Рафаэля — это триумф человечности, высокого достоинства личности. Таков, например, портрет его друга — гуманиста, придворного и дипломата Бальдассаре Кастильоне. В непринужденной позе, словно вглядываясь в зрителя, он как бы на мгновение отвлекся от своих привычных занятий, неторопливого течения беседы с друзьями. В этой простоте одухотворенного облика Кастильоне сказывается особая любовь Рафаэля к внутренней значительности личности, которая не требует позы. Рафаэль сумел очень точно ощутить и выразить то чувство согласия человека с окружающим миром, которое является как бы отзвуком гармонии, наполняющей всю вселенную. В монументальной живописи (цикл Ватиканских фресок, другие произведения римского периода) Рафаэль предстает как создатель героического стиля. Он прославляет величие человека, грандиозность творимой им культуры, создает образы прекрасного, упорядоченного мира.

Пора Высокого Возрождения была необыкновенно щедра на таланты. К этому времени относится творчество выдающихся поэтов и писателей — Лодовико Ариосто, Пьетро Бембо, Бальдассаре Кастильоне. Ранние произведения Ариосто — грандиозные латинские элегии, оды, эпиграммы в духе античных классиков. Он был певцом любви, идиллических радостей на лоне безмятежной природы, но вместе с тем и сатириком, умевшим обличать вероломных тиранов. Обязанный украшать своим талантом пышные дворцовые празднества, Ариосто относился к театральным заказам блестящего двора Феррары как к удобной возможности развернуть изощренную комическую интригу. Подражая древним, он не скрывал, что порой заимствует элементы сюжета у своих любимых авторов — Теренция и Плавта, но никто не мог бы обвинить его в недостаточной самостоятельности: он переносил место действия в саму Феррару, изображал современные типы, вводил злободневно звучащие реплики. Едва ли не самой известной комедией Ариосто была «Сводня», написанная в 1529 г. и с успехом шедшая при дворе д'Эсте в Ферраре. Ее отличали удивительная выпуклость характеров и жизненное правдоподобие ситуаций.