Сага об Одде Стреле

А вечером, когда люди пришли домой, и все стрелы положили на стол перед конунгом, каждый человек пометил свои стрелы, и конунг должен был увидеть, сколько зверей убил каждый в течение дня.

Теперь братья сказали:

— Подойди, Нэвраманн, к своим стрелам, они, должно быть, лежат на столе перед конунгом.

— Идите вы, — сказал он, — и заявите, что это ваши стрелы.

— Это нам не поможет, — сказали они, — потому что конунг знает наши умения и что мы стреляем хуже, чем остальные.

— Тогда пойдём все вместе, — сказал он. Вот они предстали перед конунгом.

Теперь Нэвраманн взял слово:

— Здесь стрелы, которые принадлежат нам с товарищами.

Конунг оглядел его и сказал:

— Ты великий лучник.

— Да, государь, — сказал он, — ибо я более всего привычен стрелять зверей и птиц себе на пропитание.

И после этого люди пошли на свои места. Вот прошло время.

Как-то вечером, когда конунг удалился почивать, Сигурд и Сьольв поднялись, подошли каждый со своим рогом и предложили выпить их братьям, Оттару и Ингьяльду. И когда те выпили, они подошли с двумя другими, и те взяли их и выпили снова.

Тогда Сьольв сказал:

— Этот ваш товарищ, он всегда лежит?

— Да, — сказали они, — это ему больше нравится, чем напиваться до беспамятства, как делаем мы.

Тогда Сьольв сказал:

— Искусный ли он стрелок?

— Да, — сказали они, — он одарён в этом так же, как и в прочем.

— Выстрелит ли он так же далеко, как мы оба? — сказал Сьольв.

— Мы считаем, — сказали они, — что он выстрелит гораздо дальше и сильнее.

— Давайте поспорим об этом, — сказал Сьольв, — мы поставим кольцо, которое весит полмарки [26] Марка — мера веса, в Скандинавии в различное время варьировалась от 210 до 250 г. Речь, как и большинстве случаев в cагах, идёт о кольце-запястье. , а вы — два таких же тяжёлых кольца.

Было объявлено, что конунг и его дочь будут присутствовать и посмотрят на их стрельбу, и они должны будут сперва взять кольца и затем отдать тому, кто станет их новым владельцем, и потом они побились о заклад. Они спали до утра. А утром, когда братья проснулись, им пришло на ум, что их заклад был не очень разумен, но им пришлось рассказать об этом Нэвраманну.

— Мне ваш заклад кажется совсем безнадёжным, — сказал он, — поскольку хоть я и могу стрелять зверей, это имеет малое значение по сравнению с тем, что нужно состязаться с такими лучниками, но всё же я всячески постараюсь, чтобы вы получили поставленные вами в заклад деньги.

Тут люди начали пить, и после пира все вышли на двор, и конунг захотел посмотреть стрельбу. Вот Сигурд вышел вперёд и пустил стрелу как можно дальше, и там воткнули шест, и Сьольв пошёл туда, где было отмечено. Затем в землю воткнули древко копья и на него положили золотую тавлею, и Сьольв выстрелом сбил шашку оттуда, и все решили, что это хороший выстрел, и сказали, что Нэвраманну не нужно и пробовать.

— Часто удача приходит, когда и не ждёшь, — ответил Нэвраманн, — и нужно, конечно, попробовать.

Тут Нэвраманн вышел и выпустил первую стрелу, став там, где стоял Сигурд. Он выстрелил вверх в небо, так что стрелы долго не было видно, но всё же она упала там, где лежала тавлея, и вонзилась в её середину и затем в древко копья так, что она совершенно не сдвинулась.

— Хотя в первый раз был хороший выстрел, — сказал конунг, — сейчас выстрел был гораздо лучше, и я могу сказать, что никогда не видел выстрела столь прекрасного.

Теперь Нэвраманн взял другую стрелу и выстрелил так далеко, что никто не увидел, куда она попала, и теперь единогласно решили, что состязание выиграно. После этого люди пришли домой, и братья получили кольцо. Они принесли его Нэвраманну. Он сказал, что при таких обстоятельствах не хочет их денег.

Вот прошло несколько дней, и одним вечером, когда конунг ушёл, Сигурд и Сьольв снова подошли каждый со своим рогом и предложили их Оттару и Ингьяльду. Те выпили. Затем они принесли им другие два.

Тогда Сьольв сказал:

— Нэвраманн всё лежит и не пьёт.

— Он, должно быть, лучше во всём воспитан, чем ты, — сказал Ингьяльд.

— А я вот догадываюсь, — сказал Сьольв, — что он, наверное, редко сидел на пиру с мужами отважными, а чаще жил под открытым небом в лесу с бедняками. Хорошо ли он плавает?

— Мы считаем, что он равно одарён почти во всех искусствах, которые существуют, — сказали они, — и думается нам, что он достаточно хорошо плавает.

— Лучше ли он один плавает, чем мы оба?

— Мы считаем, что он плавает лучше, — сказал Оттар.

— Давайте поспорим насчёт этого, — сказал Сьольв, — и мы поставим кольцо, которое весит марку, а вы — два кольца, каждое из которых весит полмарки.

Теперь было объявлено, что конунг и его дочь посмотрят на их заплыв, и всё будет так, как в предыдущий раз. Ночью они спали, а утром, когда проснулись, покатился по скамье их заклад.

— Что не болтаете? — сказал Нэвраманн. — Или вы опять вчера вечером о чём-то поспорили?

— Да, — ответили они и рассказали ему, какой был спор.

— Мне кажется, дело складывается весьма неудачно, — сказал Нэвраманн, — ибо я совсем не умею плавать, и я не мог удержаться на поверхности, даже когда был очень в том заинтересован. И я никогда не залезал в холодную воду надолго, но на кону слишком большие деньги.

— Да, — сказали они, — ты не должен пытаться, если не хочешь. Это неважно, пусть мы заплатим за нашу глупость.

— Такого никогда не случится, — сказал Нэвраманн, — чтобы я не попытался, ведь вы оказали мне великое уважение. Конунг и Силькисив определённо увидят, что я приду поплавать с соперниками.

Об этом сказали конунгу и его дочери, и люди отправились к озеру, оно было большое и невдалеке. А когда они пришли, конунг уселся, и народ рядом с ним, Сигурд и Сьольв стали плавать в своей одежде, а Нэвраманн — в том убранстве, что обычно. Они подплыли к нему, когда удалились от берега, погрузили его в воду и долго держали внизу. Наконец, они позволили ему всплыть и взяли передышку. Они попытались проучить его во второй раз. Он протянул к ним руки, схватил их обоих, погрузил в воду и так долго держал внизу, что казалось маловероятным, что они поднимутся наверх. Он дал им небольшую передышку, схватил их во второй раз, погрузил их в воду в третий раз и так долго держал внизу, что никто не думал, что они всплывут живыми. Но опять сталось так, что все они поднялись наверх, и тут брызнула кровь из носа у обоих первых людей конунга, и добраться до суши самостоятельно они не могли. Тогда Нэвраманн взял их и выбросил на берег. Потом он принялся плавать и показывать различные упражнения, которые люди часто делают во время плавания. А вечером он выбрался на сушу и подошёл к конунгу.