Серафим - Vitrum Patrum (Житие Отцов)

Святитель Григорий Турский

“Житие Отцов” — одна из последних книг многих трудов святителя Григория о святых Церкви Христовой. Законченная всего за год или что-то около того до его смерти, она содержит повествования о святых монахах гораздо более подробные, чем его более ранние работы о мучениках и исповедниках, и гораздо более близкие к тому, что бы мы сейчас назвали житиями святых. Книга имеет особую ценность как оригинальный источник, потому что многих святых, представленных в ней, он знал лично (а другие жили не более, чем приблизительно за столетие до его жизни), а трое из них были его близкие родственники: его прадед святитель Григорий Лангрский (гл. 7–я), его двоюродный дед святитель Никита Лионский (гл. 8–я) и его дядя святитель Галл Клермонский (гл. 6–я). Последняя часть этого вступления вмещает Отцов, чьи жития дает святитель Григорий (большинство остальных были аббаты или простые отшельники) в контексте всего монашества и православия Галлии VI века, корни которых уходят к великим Отцам IV и V веков — святителю Мартину Турскому, преподобному Иоанну Кассиану Марсельскому и Отцам расположенного на острове Леринского монастыря.

Цель написания житий святых не в том, чтобы дать абстрактное знание, а, как сам святитель Григорий часто отмечал в трудах своих, в том, чтобы духовно поучать и вдохновлять на подражание. Таким образом, оказывается, что самым верным доказательством ценности написанного святителем Григорием является его собственная жизнь: его всегда вдохновляли святые, которых он так любил.

Современный собор Тура, построенный на месте того собора, в котором был хиротонисан святитель Григорий

Житие святителя Григория само по себе является замечательным документом. Его автор в рукописях называется просто “аббат Одо”, очевидно, тот аббат Одо (879–942), который был монахом в монастыре святителя Мартина в Туре в начале X столетия и писал псалмы в прославление святого, позднее он стал вторым аббатом в Клане. Житие замечательно тем, что оно почти полностью взято из работ самого святителя Григория, который часто рассказывал о собственном жизненном опыте, и поэтому отчасти ценно как автобиография Святителя, из которой мы ясно можем видеть и его искушения, и проявления в нем Божией благодати. Описания святителем Григорием того, чему он сам был свидетелем, так просты и откровенны, что сегодня, в наш век “умудренности” и лжи, они очень трогают нас. Аббат Одо обычно пересказывая свои отрывки из работ святителя Григория, выражается более сжато, но и в таком виде они сияют первоначальной мощью, а комментарии Аббата показывают, что он и сам человек духовного восприятия, передающий нам через века память о человеке, который, как убедится православный читатель, стоит в одном ряду с великими Отцами Православия.

Здесь дается полное житие, впервые представленное на русском языке. Названия разделов и примечания были добавлены редакторами.

Отец Серафим (Роуз),

декабрь 1975 года,

Оптина келья,

Свято-Германовский монастырь

Написанная в 20–м веке икона святителя Мартина Турского (+ 370), бывшего духовным примером для святителя Григория.

Святитель Григорий Турский.

Верно, что нужно чтить память всех святых, но верующие в первую очередь чтят тех, кто или трудами своими, или своим примером просиял большей славой, чем другие. Сейчас документально подтверждено (и документы эти вполне авторитетны), что святитель Григорий, архиепископ митрополичьей епархии Тура, был одним из них, причем прославился обоими этими достоинствами. Конечно, необходимо, поэтому описать, хотя бы не полностью, деяния этого человека, чтобы слава его не затмилась когда-нибудь облаком забвения. Несомненно, для славы его достаточно того, что высоко на небесах ее утверждает Сам Христос, Которому он послужил; но нам не будет ли тем не менее преступным не вознести хвалу человеку, который напрягал все силы, чтобы прославить письменным словом столь многих святых? Независимо от того, сколь долгим может оказаться этот рассказ, в нем не смогут быть перечислены все его высокие деяния, ибо, пренебрегая некоторыми делами, о которых повествует предание, мы ограничимся небольшим числом тех, которые подтверждены его собственными книгами. Если кто-то требует от него чудес, измеряя, на манер евреев, святость каждого количеством совершенных им чудес, то что тогда думать о Пресвятой Богородице или святом Иоанне Предтече? [5] То есть о тех, кто при земной жизни своей, как повествуется в Евангелии, чудес не творил. Давайте судить более здраво и знать, что в страшный день Суда многие из тех, кто творил чудеса, будут отвергнуты, и только те, кто прожил трудами праведными, будут приняты по правую руку Высшего Судии. Поэтому не из сотворения им чудес мы представляем нашего Иерарха, хотя, бесспорно, в его жизни они были, но хотим мы показать, что он, смиренный и кроткий сердцем, прошествовал по стопам Христа.

Генеалогическое древо святителя Григория

Григорий был уроженцем кельтской области галлов, рожден был в земле Овернь. Отец его был Флорентий, мать — Арментария, и, словно подтверждая, что благородство в этом мире вознаграждается щедростью Всевышнего, родители его были и богаты, и знатны. Но более важно то, что они отличались редкой преданностью Господу, что любой член этой семьи, который, будь неверующим, считался бы отщепенцем. Мы покажем это, рассказав кратко о самых близких к нему.

Георгий, бывший в мире сем сенатором, взял в жены Леокадию, происходившую из рода Вектия Эпагата, который, согласно рассказу Евсевия в 5–ой книге “Истории”, претерпел мученичество и умер в Лионе с иными христианами того времени, кажется, даже более славно, чем они (177 от Р. Х.). Леокадия родила святителя Галла и Флорентия, у которого было чадо, о котором мы теперь говорим. Об этом Флорентии, отце своем, Арментарии, своей матери, Петре, брате своем, о своей сестре, супруге Иустина, и двух своих племянницах, Юстине и Иустинии, послушнице преподобной Радегунды, святитель Григорий рассказывает в своей “Книге о чудесах” то, из чего ясно, что их вера и их верность достойны немалой славы. Так, старая Леокадия в родной земле своего ребенка, в земле Овернь, держалась с таким достоинством, что среди сенаторов возвышалась, словно римская статуя.