Франсиско де Кеведо - Избранное

«Ты не жалуйся, не плачься,
Прародитель наш Адам:
Ведь жилось тебе вольготней,
Чем теперь живется нам.
Беззаботно, беспечально
От земных вкушал ты благ:
Не было портных, торговцев
И подобных им плутяг.
И тебе подругу жизни
Бог не всучивал, пока
Не пресытился ты вольным
Бытием холостяка.
Ты когда-то за супругу
Должен был ребро отдать,
Нашим женам ребер мало —
Семь бы шкур с мужей содрать.
Ты с женой своей законной
Спал спокойно по ночам,
Нынче только муж задремлет,
Глядь – с женой другой Адам.
Ты в раю не смел касаться
Лишь запретного плода,
А у нас на всё запреты,
Хоть не суйся никуда.
В этот мир явилась Ева
Без мамаши, без отца;
Стало быть, не знал и тещи
Ты по благости творца.
На змею ты в злой обиде —
Дескать, в ней беда твоя,
Но поверь мне, прародитель:
Теща хуже, чем змея.
Та змея вас накормила,
Теща не змее чета:
Съела б вас она обоих
И была бы не сыта.
Будь змеей не черт, а теща,
Сожрала б она весь рай,
От Эдема бы и фиги
Не осталось, так и знай.
Мудры змеи, но добавлю,
Змей отнюдь не понося,
Что еще мудрее тещи:
Теща знает всё и вся.
Тещи подают советы
И зятьям своим твердят:
То не съешь, того не выпей!
Мол, вино и пища – яд.
Теща зятю день скоромный
Превращает в день поста,
А сама телка обгложет
От рогов и до хвоста.
Так что ты на змей не сетуй,
Дорогой сеньор Адам,
Жребий твой не столь уж горек,
Как теперь ты видишь сам.
А сменять змею на тещу
Мог бы ты легко весьма,
Ведь охотников меняться
(И с приплатой) будет тьма».
Так взывал однажды некий
Долготерпеливый зять,
Умоляя провиденье
Тещу в рай скорее взять.

Существо, чье назначенье
Нежным чувствам быть препоной,
Нечто среднее по виду
Меж гадюкой и вороной,
Склеп восторженных мечтаний,
Кладбище любовных писем,
Вечно бодрствующий призрак
С нюхом песьим, зреньем рысьим,
Оборотень черно-белый,
Та, кого уже с рожденья
Называют старой ведьмой, —
Словом, некая дуэнья
Так промолвила, взглянувши
Через переплет балконный
Вниз, где, испуская вздохи,
Ждал безденежный влюбленный:
«Стой, сыночек, хоть три года,
Плачь, вздыхай еще печальней —
Понапрасну: слезы ценят
Разве что в исповедальне.
Коли к просьбам нет подмазки,
Ты не жди мягкосердечья:
Тары-бары без червонцев —
Тарабарское наречье.
Наделенный благородством,
Красотой, отвагой, силой,
Коль при всем при том ты беден —
Грош цена тебе, мой милый.
Не пеняй, что серенады
Остаются без ответа:
Сколь твои ни звонки песни,
Звонче – звонкая монета.
Ты дерешься на дуэлях,
Чувства подтверждая кровью, —
Попусту! Доход с убитых —
Лишь судейскому сословью.
А подарками добудешь
Ты любую недотрогу:
Надо ставить обожанье
На коммерческую ногу.
Раньше верили в посулы,
В обещанья да в рассрочку,
А теперь иное время:
Деньги выложи на бочку.
Коль пусты твои карманы,
Принимай уж без протеста,
Что тебя не замечают,
Будто ты пустое место.
Неимущий – невидимка,
На манер бесплотной тени:
Как его заметишь, если
Ни даров, ни подношений?
Вот богач, куда ни ступит,
Сразу станет общим другом.
Перед ним все двери настежь,
Всё и вся к его услугам.
Говорят, что я когда-то
И сама была девицей;
Но в дуэньях я мужчинам
За обиду мщу сторицей.
Я, чтоб насолить соседу,
Сделалась его женою;
Он скончался от удара,
Не поладивши со мною.
Вдовий я чепец надела
И, по милости господней,
Стала въедливой святошей
И достопочтенной сводней.
Вижу я в любви и дружбе
Только куплю и продажу,
Всех за деньги перессорю
И за деньги все улажу.
Рада я помочь влюбленным,
Но, понятно, не бесплатно.
Жалок мне вздыхатель нищий:
С чем пришел – уйдет обратно.
Бог за слезы покаянья
В райские приимет кущи,
Но Мадрид слезам не верит.
Если плачет неимущий.
Спит сеньора. Полно клянчить!
Не надейся на подачку:
Причитанья голодранца
Девушек вгоняют в спячку».
Выслушал бедняк влюбленный
Речи пакостные эти,
И свое негодованье
Он излил в таком ответе:
«Ах, наемная ты кляча,
Скорпион ты плоскогрудый,
Чертова ты головешка,
Помесь Каина с Иудой!
Знаю я: тому, кто хочет
Совладать с нечистой силой,
Надобны священник с причтом.
Крест, и ладан, и кропило.
Вот вернусь я с крестным ходом,
И от наших песнопений,
Словно рой гонимых бесов,
Сгинет сонмище дуэний».

«Хоть была моя мамаша
Хрупкого телосложенья,
Вышел я живым из чрева,
Чтобы клясть свое рожденье.
В эту ночь луна сияла,
Как червонец, над опушкой;
Если б знала, кто родился,
Стала б ломаной полушкой.
Я родился поздней ночью:
Солнце погнушалось мною;
Тучки тоже это место
Обходили стороною.
Ровно в полночь дело было, —
Так в какой же день недели?
Вторник и среда об этом
Препираются доселе.
Под созвездьем Козерога
Я рожден, и провиденье
Предопределило, чтобы
Стал козлом я отпущенья.
Я не обойден дарами
Прочих знаков зодиака:
Красотой я в Скорпиона,
Поворотливостью – в Рака.
Я родителей лишился,
С ними чуть сведя знакомство!
Уберечь решил господь их
От дальнейшего потомства.
С той поры хлебнул я горя:
Столько видел черных дней я,
Что чернильницей бездонной
Мог бы стать для грамотея.
Каждый час судьбина злая
Шлет мне новую невзгоду:
Коль об пень не расшибусь я,
Так ударюсь о колоду.
Если родственник бездетный
Хочет мне отдать угодья —
Вмиг родится сын-наследник:
Я лекарство от бесплодья.
Слепота на всех находит,
Коль я еду в экипаже,
Но слепец – и тот заметит,
Как ведут меня под стражей.
Может предсказать погоду
Каждый, кто следит за мною:
Налегке я выйду – к стуже,
Потеплей оденусь – к зною.
Если приглашен я в гости,
Дело пахнет не пирушкой,
А заупокойной мессой,
Где гостей обходят с кружкой.
По ночам мужьям-ревнивцам,
Приготовившим дубины,
Чудится во мне соперник, —
Я плачусь за чьи-то вины.
Крыша ждет, чтоб подошел я,
Если рухнуть наземь хочет.
Камень, брошенный в собаку,
Мне, конечно, в лоб отскочит.
Дам взаймы – прощай дукаты,
И притом должник-мерзавец
На меня глядит при встрече,
Будто он заимодавец.
Каждый богатей грубит мне,
Каждый нищий просит денег,
Каждый друг мой вероломен,
Каждый мой слуга – мошенник,
Каждый путь заводит в дебри,
Каждые мостки – с надломом,
Каждая игра – с потерей,
Каждый блин выходит комом.
Море мне воды жалеет,
В кабаке – воды избыток,
Захочу купаться – мелко,
Выпью – не хмелен напиток.
И торговля, и ремесла
Мне заказаны, бог с ними:
Будь, к примеру, я чулочник, —
Все ходили бы босыми;
Если б я вступил, к примеру,
В медицинское сословье —
Воцарилось бы в округе
Поголовное здоровье.
Холостым был – жил я худо,
А женился – стало хуже:
Взял я в жены образину,
Бесприданницу к тому же.
Говорят, что я рогатый;
Будь притом я травоядный,
Мне б ее стряпня казалась
Не такой уж безотрадной.
Не везет мне и в соседях:
Нет покоя даже в спальне —
Чуть рассвет, кузнец с размаху
Бухает по наковальне;
День-деньской без перерыва
Бьет башмачник по колодке;
Ночью выволочку шорник
Задает жене-молодке.
Если я перед сеньорой
От любовной страсти млею —
Или гнать велит монету,
Или гонит меня в шею.
Я зевну – кричат: „Разиня!“
Оброню платок – „Неряха!“
Коль румян я – со стыда, мол,
Если бледен – мол, от страха.
Бархатный камзол надень я —
Люди скажут: „Вот дерюга!“
Возведи я пышный замок —
Молвят люди: „Вот лачуга!“
Если тот, чье домоседство
Всем и каждому знакомо,
Позарез мне нужен – слышу:
„Только что ушел из дома“.
Тот, кто хочет скорой смерти.
Пусть мне посулит подарок, —
Сей же час отыдет с миром
Без бальзамов и припарок.
И, для полноты картины
Рокового невезенья,
Я, ничтожный неудачник,
Встретил вас, венец творенья.
Сто мужчин при вас, все носят
Званье гордое „поклонник“;
Недостойный этой чести,
Я всего лишь подбалконник».
Так взывал к Аминте Фабьо.
Но прелестное созданье
Не имело и понятья
О его существованье.