Сэмюэл Ричардсон_ - Памела или награжденная добродетель

Теперь дорогіе мои родители хотя то все отъ меня и тщеславіе, но вы не ужъ ли не обрадуетесь со мною равно, узная что господинъ мой разлучается со мною, отпуская меня охотно, изъ своего дому? Сіе довольно доказываетъ, что онъ ничево со мною не думаетъ худова. Иванъ скоро торопитца ѣхать, и мнѣ нѣтъ болѣе времяни, какъ еще сказать вамъ, что я есмь и буду во всю жизнь мою.

Ваша осторожная и покорнѣйшая Дочь.

Нынѣ безъ всякой опасности, деньги можете употреблять на свои нужды.

Иванъ намѣренъ ѣхать въ вашу деревню, я захотѣла писать къ вамъ, знаю что онъ вѣрно къ вамъ приноситъ мои письма, или какую посылку. Сказываетъ что онъ особливую чувствуетъ радость когда васъ видитъ и говоритъ съ вами, и всегда видя васъ толь совѣстныхъ и добродѣтельныхъ, почерпаетъ отъ васъ всегда что нибудь въ свою пользу. Тужитъ разсуждая о васъ, и винитъ счастье, что такіе добрые люди на свѣтѣ терпятъ нужду. Дивится, что вы любезный Отецъ умѣя хорошо писать и въ состояніи будучи показывать, имѣя школу принуждены были оставить и наживать хлѣбъ тяжкою работой, но я щастлива тѣмъ болѣе, что родилась отъ такихъ родителей добродѣтельныхъ, нежели бы была отъ какой знатной фамиліи, да не такова житья добраго.

Объ отъѣздѣ моемъ къ Милади Даверсъ ни чево не слышно, здѣсь я со всякимъ покоемъ, госпожа Жервисъ содержитъ меня и любитъ, какъ дочь свою родную, тото женщина благочестивая смотритъ за добромъ господскимъ, такъ какъ за своимъ собственнымъ, непрестанно мнѣ полезные твердитъ совѣты, могу сказать, что кромѣ васъ ни ково такъ какъ ея не люблю на свѣтѣ. Очень хорошей въ домѣ учредила порядокъ, и оной не нарушимо содержать знаетъ, и мы всѣ великое къ ней почтеніе имѣемъ, часто заставляетъ меня читать передъ собою, любитъ только одни полезные книги, всегда читаемъ когда одни съ нею остаемся, и кажется, что я въ тотъ часъ сижу съ вами. Въ одинъ день услышала она, что Гендрихъ нашъ лакей не весьма честной человѣкъ, не обыкновенно назвалъ меня какъ мнѣ послышалось моя дарагая Памела, и хотѣлъ поймавъ поцѣловать. Вы можете легко вздумать какъ зло я на нево осердилась, госпожа Жервисъ начала бранить ево не милосердо, и весьма на нево за то сердита, мнѣ же благодарила проговаривая, что очень мною довольна за то, что умѣю молодыхъ ребятъ своею тихостію и постоянствомъ принуждать отдавать должное почтеніе. Скажу правду, что я не спесива противу всякаго учтивства, только не могу терпѣть, когда холопи на меня ласково смотрятъ, и устремляя взоръ свой такъ, что будто хотятъ видѣть самую средину сердца, я же помилости госпожи Жервисъ всегда пью и ѣмъ съ нею за однимъ столомъ, и очень мало по тому мнѣ видѣтся съ ними есть время, я могу сказать, что мнѣ здѣсь не худо. Не всѣ правда они со мной поступать хотятъ безчинно, зная, что госпожа Жервисъ меня любитъ, боятся ее много, для тово, что она сама дворянка и несчастье принудило ее питатся, служа въ чужомъ домѣ.

Вижу, что письмо мое велико становится, люблю писать, только боюсь васъ утрудить, начиная писать, хотѣла токмо о томъ увѣдомитъ, что мнѣ нѣтъ нынѣ ни какой опасности жить здѣсь, истинно дивлюсь сама, что не разсудительно беспокоилась прежде напрасно, хотя и отъ васъ въ томъ предувѣщаніе было, сходное родительской любви вашей, и которое во мнѣ возвышаетъ къ вамъ почтеніе. Я надѣжна, что господинъ мой не захочетъ подлости мѣшать въ свои дѣла и тѣмъ себя обезчестить, причиня гибель бѣдной дѣвкѣ. Вы знаете что то помрачитъ ево добрую славу. Онъ можетъ жениться изъ лутчихъ фамилій здѣсь въ краю, гдѣбъ захотѣлъ выбрать невѣсту надѣюсь, не откажутъ. Севодня писать полно остаюсь.

Ваша покорная Дочь.

Мои дорогіе Родители !

Господинъ мой отъ того времени какъ я къ вамъ послѣднее письмо писала, очень много показалъ милости своей, подарилъ мнѣ изъ оставшихъ послѣ Матери своей вещей много, а именно: богатое платье, полдюжины рубашекъ, шесть платковъ тонкихъ, три передника камортъховыхъ, четыре полотна Голандскіе, платье сшито изъ бѣлова штофу, очень хорошо для меня и богато, ежели бы не боялась, тѣмъ ево прогнѣвать, я бы лутче продала платье, а деньги къ вамъ послала, гораздо бы то было мнѣ пріятнѣе.

Не испужайтесь вы съ нова, и не подумайте что онъ имѣлъ какое нибудь худое намѣреніе, нѣтъ я васъ увѣряю, госпожа Жервисъ при томъ была, какъ онъ мнѣ давалъ подарки, въ то же время онъ и ей множество подарилъ изъ платья, и просилъ, чтобы она въ память матери ево носила, которая ее много любила. А когда онъ отдавалъ всѣ тѣ вещи, то сказалъ вотъ тебѣ Памела, передѣлай платье чтобы было тебѣ въ пору, и когда пройдетъ троуръ, носи, поминая госпожу твою, спроси у госпожи Жервисъ, какъ она тебя любила, я желаю чтобы ты жила такъ постоянно и осторожно всегда, какъ нынѣ, то всѣ люди будутъ тебя любить.

Не могу сказать, какъ много я дивилась его милости, за которую благодарила сколько было можно, также и госпожѣ Жервисъ за то, что она свидѣтельствовала въ дѣлахъ моихъ добрыхъ, ему я говорила, что всячески буду старатся заслужить большую ево ко мнѣ милость.

Куда какъ пріятно въ свѣтѣ и славно людямъ добро дѣлать, одному только я тому завидую въ великихъ людяхъ, что они кому за хотятъ, добро могутъ дѣлать; а кто же, и не за хочетъ такіе дѣла дѣлать, которые славны и внутренне пріятны; я всегда почитала изряднымъ человѣкомъ нашева господина, такъ, какъ всѣ объ немъ толкуютъ, а когда онъ дарилъ насъ платьемъ, то такой видъ казалъ, пріятной и веселой, что онъ мнѣ ангеломъ показался.

При томъ спрашивалъ, чужаюсь ли я отъ всѣхъ молодыхъ робятъ въ домѣ, и говорилъ, что я очень хороша и по тому многіе будутъ подводить подлоги, и ежели оплошаю, могу пропасть во все, еще въ самыхъ красныхъ дняхъ моихъ; госпожа Жервисъ все доброе обо мнѣ говорила, и пользуясь симъ случаемъ разширяла обо мнѣ хвалы, я же льщусь притомъ, что она ничево лишнева не сказала, сверхъ тово чево я стараюсь быть достойно; еще увѣряю васъ, что по васъ ее первую любить буду на свѣтѣ.

Ваша всегда покорнѣйшая Дочь.

Мой любезный Батюшка.

Послѣ письма моево къ вамъ послѣднева, господинъ мой много мнѣ еще подарилъ вещей, меня въ кабинетъ покойной госпожи нашей, и выдвинувъ ящикъ, далъ мнѣ два убора на голову самой тонкова кружева изъ Фландрии, три пары шелковую башмаковъ изъ которыхъ двѣ еще почти не ношены. У госпожи моей ноги были очень малы. На третьи изрядные серебреныя пряжки, а оное все мнѣ очень въ пору, лентъ разныхъ и фонтанжей разноцвѣтных, четыре пары самыхъ тонкихъ бумажныхъ чулокъ, да трои шолковыхъ и двѣ юбки богатыхъ. Я смущенна была отъ радости духомъ, видя такъ много милости, и долго не могла промолвить, стыдилась принять за тѣмъ, что госпожи Жервисъ не было въ то время, ежелибы она была, то бы нѣтъ ничево, а принела думаю не весьма учтиво и пріятно для тово, что онъ усмѣхнувшись сказалъ, не стыдись Памела, развѣ ты думаешъ я не знаю что хорошинкіе дѣвочки чулками и башмаками щеголяютъ.