Коллектив авторов - Европейские поэты Возрождения

Как соловей, чье так печально пенье,
Когда, сокрыт в густой листве, он свищет,
На землепашца жалуяся злого,
Что детушек его лишил жилища,
Пока, летая, был он в отдаленье
От милой ветви и гнезда родного,
И боль свою все снова
И так разноцветисто
Выводит горлом чистым,
Что самый воздух полнится звучаньем,
И ночь суровая, с ее молчаньем,
Не властна пад его печальными делами;
В свидетели страданьям
Он небо призывает со звездами;

Вот так и я вещаю бесполезно
Мое страданье, сетуя уныло
На смерти злой жестокость и коварство.
Она мне в сердце руку запустила
И унесла оттуда клад любезный,
Где было для него гнездо и царство.
Смерть! Про мое мытарство
Я небу повествую,
Из-за тебя тоскую
И полню мир стенаньями моими,
И нет моей страды неизлечимей.
И чтоб не сознавать сего страданья,
Мне было бы терпимей
Уже навек лишенным быть сознанья.

Обернутую тонкой тканью белой,
Я прядь твоих волос храню смиренно,
Их от груди моей не отрываю,
Беру их в руки и такой мгновенно
Жестокой болью поражен бываю,
Что предаюсь рыданьям без предела.
День коротаю целый
Над ними, и лишь вздохи,
Пылая, как сполохи,
Их сушат; медлю я, перебирая
По волоску, как будто их считая.
Потом, связав их тонкой бечевою
И тут лишь отдыхая
От мук моих, я предаюсь покою.

Но вслед за тем на память мне приходит
Той ночи сумрачной угрюмое ненастье,
Мне душу отравляя непрестанно
Воспоминаньем про мое несчастье,
И вновь пред взоры образ твой приводит
В час смертный, под эгидою Дианы,
И голос твой избранный,
Чьи звуки неземные
Смиряли вихри злые,
И что не прозвучит уже отныне.
Вновь слышу, как у сумрачной богини,
Безжалостной, ты помощи просила,
Уже близка к кончине.
А ты, богиня рощ, зачем не приходила?

Иль так ты рьяно предалась охоте?
Иль так тебя завлек пастух твой спящий?
Того тебе довольно ль, непреклонной,
Дабы не внять мольбе души скорбящей,
Отдавшись состраданью и заботе,
Дабы красы не видеть обреченной
И в землю обращенной?
Не зреть того в печали,
Деянья чьи являли
Тебе служепие в охоте дерзновенной,
Когда я нес на твой алтарь священный
Мои дары, плод моего старанья?
За что ж, тобой презренный,
Я гибель зрел любимого созданья?

Элиса дивная, что ныне свод небесный,
Его изменчивость в покое наблюдая,
Своей бессмертной меряешь стопою,
Зачем не просишь, чтобы, поспешая,
Лишило время оболочки тесной
Мой дух, меня соединив с тобою?
И мы, рука с рукою,
В пространстве третьей сферы,
Где льется свет Венеры,
Искали реки новые и горы,
Цветных лугов тенистые просторы,
Где отдохнуть, и чтоб тебя бессменно
Мои видали взоры,
Без страха потерять тебя мгновенно.

Так никогда б уже не прекратились
Те песни, что слыхали только кручи,
Плач пастухов вовек бы не прервался,
Когда б, взглянув, как розовые тучи
Уже в огне заката позлатились,
Не поняли они, что день кончался.
Все шире расстилался
Туман густой по склонам,
И тень в лесу зеленом
Вверх по горе вползала. От печальной
Они очнулись дремы. Луч прощальный
И скудный проводили грустным взглядом
И по дороге дальной
Ушли тихонько вслед за мирным стадом.

Когда бы так звучала
Простая лира, что в одно мгновенье
Чудесно бы смиряла
И ветра дуновенье,
И грозных волн могучее волненье;

И на суровых кручах
Своей бы песней трогала живою
Она зверей могучих
И, зазвенев стрелою,
Деревья увлекала б за собою;

Узнай, что не воспеты,
Цветок прекрасный Нидо, мною б были
Ни Марс, броней одетый,
Во смертоносной силе,
Кого и пыль, и кровь, и пот покрыли;

Ни эти капитаны,
Что боевую мчали колесницу,
За кем германец чванный
В тугой петле влачится,
Пред кем француз был вынужден склониться.

О нет, одна лишь мною
Мощь красоты твоей была б воспета,
А вместе с красотою
(В том не сочти навета)
И холодность — души твоей примета.

И раз в печальной доле,
Терзаемый любовью запрещенной,
Вручил тоску виоле
Твой бедный друг, сраженный
Твоею красотою непреклонной,

Я расскажу, как пленный,
Достойный большей жалости и веры,
В печали неизменной
Плывет, рабом галеры,
За раковиной дальнею Венеры.

Из-за тебя отныне
Он уж конем не правит, усмиряя
Его в лихой гордыне,
Уздою направляя
И шпоры острые в бока ему вонзая.

Из-за тебя он боле
В азарте не выхватывает шпагу,
Не мчится в ратном поле,
Явив свою отвагу,
А лишь змеей крадется по оврагу.

Из-за тебя и Музу
Своей звенящей цитры он лишает,
Своих скорбей союзу
Ее он поручает
И горькой влагой лик свой омывает.

Из-за тебя без веры
Встречает он и друга появленье;
Зачем искать примеры:
Я был в его крушенье
Надежной пристанью, где ждет спасенье;

Ну а теперь столь жгучим
Страданье сделалось для разума больного
Что зверь в лесу дремучем
Не встречен так сурово,
Как я, и страха не внушал такого.

Уж не земли ль холодной
Тебя зачало чрево вековое?
Ведь тот душой бесплодной
Уж заблудился вдвое,
Кто заблужденье оттолкнул чужое.

Пускай тебя серьезно
Пример Анаксареты устрашает,
Раскаявшейся поздно
В том, что любви не знает,
И чья душа во мраморе сгорает.

Всегда одной отрады
Она в чужом страдании искала.
Но, опустивши взгляды,
Вдруг мертвым увидала
Несчастного, что ране презирала.

Петлей сдавило шею
Тому, кто от цепей тоски сердечной
Был мукою своею
Избавлен быстротечной,
Что обрекла гордыню каре вечной.

И тотчас обратилось
В любовь и нежность прежнее презренье
Как поздно пробудилось
Раскаянья мученье
И как ужасно было пробужденье!

Глаза ее глядели
На мертвого, уж свет не различая,
И кости в ней твердели,
Длиннее вырастая,
Всю плоть ее собою поглощая.

И все нутро остыло
И постепенно превратилось в камень;
И кровь не находила,
Куда излить свой пламень,
Сухие вены не признав путями.

В безмолвии великом
Свершилось в мертвый мрамор превращенье,
Дивя не хладным ликом
Людей воображенье,
А холодностью, вызвавшей отмщенье.

А Немезида больно
Стрелою ранит, не забудь об этом!
И славить уж довольно
Восторженным поэтам
Одну красу твою пред целым светом.

И пусть мой стих печальный
Хотя б на миг прервет очарованье,
Напомнив в час прощальный,
Потомкам в назиданье,
Тобою причиненное страданье!